Забыв обо всем, Аспинедовы и Абэк неудержимо хохотали.
Когда они, спустя полчаса, поднялись наверх, им сообщили, что полковник Дерягин просит Николая Аспинедова и Абэка Аденца спешно зайти к нему.
Через несколько минут от Голубого дворца отъехала машина, увозившая двух прославленных творцов «Октябрида».
В особой, закрытой от посторонних глаз клетке они везли с собой и преображенную обезьянку. Проводив отца и его молодого заместителя, Елена спустилась с Чавканом в сад.
Несмотря на многозначительные слова Абэка, ей все еще не верилось, что его прежнее безразличное отношение к ней сменилось теперь чувством любви.
Она задумчиво бродила по саду, срывая цветы - чудесные благоуханные цветы вечной весны Октября, пробуждающие столь яркие и светлые мечты в сердцах молодых людей…
В кабинете полковника Дерягина царила тишина.
За письменным столом сидел неподвижно сам Дерягин.
Кабинет был освещен неравномерно. Часть комнаты была погружена в полумрак. Над перемычками двух одностворчатых дверей, расположенных прямо напротив стола, и одной широкой двери сбоку, горели белые лампочки дневного света. Их абажуры были изогнуты так, чтобы бросать весь свет на входящих в комнату.
На столе Дерягина, кроме видеотелефона местной радиосвязи, стояло еще несколько аппаратов необычайной конструкции. Установленный в кабинете микрофон, соединенный с особым аппаратом звукозаписи в соседней комнате, вполне заменял машинистку-стенографистку. Справа на столе стоял радиоприемник, по которому можно было связаться со всеми станциями мира, ловить коротковолновые и линейные микроволны. На этом аппарате можно было и принимать, и отправлять сообщения.
Настольные часы показывали четыре часа ночи.
Дерягин не поднимал головы. Длинные серые пряди его волос небрежно свесились на лоб, лицо выражало крайнюю усталость. Вся его поза свидетельствовала о том, что он напряженно о чем-то думает.
Вошедший в комнату не смог бы сразу определить - спит ли полковник, или читает. В этой позе Дерягин обычно и работал, и отдыхал.
Лейтенант Зарубин очень хорошо изучил все привычки своего шефа. Когда майор Лазридзе обращался к нему с просьбой доложить полковнику, Ване достаточно было заглянуть в кабинет, чтобы решительно заявить:
- Не могу, товарищ майор, полковник отдыхает!
- Да как же вы это сразу узнали, лейтенант?!
- Когда пальцы левой руки дергаются на лбу у полковника, - значит, он задремал, - объяснял Ваня.
- Что-то странное у тебя получается, товарищ Зарубин! - удивлялся лишь недавно прибывший в Октябрь майор Лазридзе.