— …Мисс Лорен Бьерк-Грант.
— Да. Но к тому времени уже — миссис Тайбби, достойная и добродетельная супруга моего уважаемого брата. А спортивное приложение — твое, Кейдж. Пока не радуйся, тебя еще следует раскрутить. Не понимаешь? Популярный редактор — популярная личность. Восторженные отзывы от твоих девочек — хорошо, но мало. Поэтому мы с братом решили отправить тебя за славой.
— Джордж, не надо! Пожалуйста! Какой из меня редактор? И славы никакой не хочу!..
— Скоро ты станешь членом нашей семьи, Кейдж. Думай не только о себе. Я, знаешь, с большим удовольствием занимался бы обычной журналистикой, про привидения писал бы, про гаитянских зомби. Любимая, между прочим, тема! Но у всех есть обязанности. Так что готовься.
— А-а… А куда мне ехать, Джордж?
— Как куда? На войну!
* * *
Война была в Испании. Начавшаяся как-то внезапно, в разгар горячего июля, она поначалу мало кого интересовала. Журналисты, коллеги Криса, писали о грядущей Олимпиаде, о составе американской команды, о шансах славных парней Джека Уилсона и Луиса Лауриа («Включай левую! В корпус, в корпус!..»). Репортеры-международники, люди обязанные, куда больше вдохновлялись «швейцарским зигзагом», аншлюсом и передвижением войск у германских границ. Вдруг да бабахнет на весь мир? Это — действительно тема. Испания? А что Испания?
— Разборки в цыганском таборе! — резюмировал не кто иной, как сам Джордж Тайбби. — Немытая оперетка, Кейдж! Кому она нужна?
Теперь стало ясно — кому.
О самой войне Крис Грант знал мало, но читанного и слышанного вполне хватало. Анархисты при полном попущении «народного правительства» сжигали живьем священников и насиловали монахинь. Мятежники, позвав на подмогу диких марокканцев, вешали анархистов и бомбили жилые кварталы. Какой-то генерал Санхурхо пообещал спасти Отечество, потом его самолет грохнулся в море, газеты разразились некрологами, но генерал оказался живехонек, был выловлен, высушен и — и принялся спасать Отечество дальше[16].
Оперетка!
Кейдж, католик, незаконнорожденный, защитник ниггеров и ценитель девочек по вызову, не сочувствовал ни анархистам, ни мятежникам. Чума на оба их дома! А если вспомнить не урезанный вариант, а полный, будет еще точнее:
«Чума на оба ваши дома! Я пропал».
Кристофер Жан Грант, не трус и не герой, не хотел на эту войну. Не хотел! Не хотел!..
Особняки-корабли ощетинились пушками….
10
— Чушь говоришь! — возмутился старший. — И отец, и оба деда, и прадед наш — учителя, просветители, их все в нашей Лужице любили. Ты, Гандрий, хоть в Вендский музей сходи, который в Котбусе. Там вся стена в фотографиях. Наш папа — колдун? И дедушка? Да как ты себе это представляешь?