– Прошу прощения, – сделал попытку вырваться, – но я хорошо себя чувствую…
– Нет, милый мой брат Груви, вы плохо себя чувствуете. Вы отвратительно себя чувствуете и просто не отдаете себе отчета в делах и поступках, – прошипел пра Михарь. – Что за представление вы там разыграли?
– Вы поняли?
– Догадался, ибо, в отличие от обывателей, видел настоящих инквизиторов за работой, а не шута горохового!
– Зато я спас здание от разрушения.
– Ага. И лишили нас честно заработанных денег. Кроме того, вы не подумали о том, что будет, если обман вскроется.
– Да кто его вскроет?
– Кто угодно. Мы тут всего на несколько дней, которые нужны только для того, чтобы прояснить кое-какие обстоятельства смерти Дорис Крама. После чего отправим запрос в вашу драгоценную гильдию по поводу нового некроманта. Сюда пришлют одного из выпускников, и он, желая выслужиться, в два счета докажет, что вы напортачили. И кого, вы полагаете, после этого не погладят по головке?
Жесткие пальцы, казалось, проткнули руку до самой кости, и я взвыл:
– Больно же!
– Ай-ай-ай! Некромант боится боли! А как же членовредительство, которому вы подвергаете себя на работе?
– Так то для дела, а тут… уф…Вы же бывший целитель, вы должны понимать, что…
– Что иногда боль организму необходима. Она дает знак, что мы не совсем уж бесчувственны. Что нам не все безразлично…
– Мне не безразлична моя левая рука!
– Только-то? Признаться, я думал о чем-то, более важном. Например, о совести.
– У кого чего болит, тот о том и-и-и…
Руку мне не просто сдавили, но еще и вывернули так, что хрустнул сустав. Память услужливо подсказала, что когда-то в Колледже у нас были курсы самообороны, но вспомнить приемы не получилось. Получилось только несколько раз дернуться и выдавить:
– Я больше не буду.
Сознаюсь, вырвалось глупое слово. Но оно подействовало. Тиски разжались, и я получил свою изрядно измученную конечность обратно.
– Я что хочу сказать, брат Груви, – инквизитор как ни в чем не бывало, прибавил шагу, – чтобы в следующий раз вы непременно советовались со мной, как старшим по возрасту и званию вашего куратора.
– Зачем?
Не думал, что мне ответят, и оказался прав.
До дома добирались в молчании, в молчании поглощали остывший обед – вернее, то, что удалось на скорую руку состряпать из остатков уцелевших продуктов. В молчании я стал собираться в Левый Нижний переулок – или где там обнаружился говорящий сарай, – когда раздался стук в дверь.
Справедливости ради надо упомянуть, что это был не первый стук в дверь, который раздавался с момента нашего возвращения от ратуши. Уже трое клиентов приходили, чтобы сделать заказ. Двоим из них когда-то обещала разобраться с их делами Марджет, но не успела. Третий был «новеньким», и я начал понимать, что работы предстояло много. То ли моя бывшая практикантка была безалаберной девицей и все забывала, то ли у нее впрямь было столько работы, что она сбивалась с ног. Расспрашивать обывателей смысла нет. Люди часто имеют превратное представление о работе некроманта. Они не знают, что некоторые дела необходимо совершать только в светлое время суток и вообще не браться за оные, если миновал полдень. А другие можно и нужно прерывать на самой середине, чтобы день-другой понаблюдать за произведенным эффектом. Не говоря уже о том, что после обряда нейтрализации упыря просто необходимо хотя бы час отдыхать, восстанавливая силы.