Скрип второй двери, в жилую часть дома, никто не услышал.
– Эт-та что еще такое? Оставить!
Командный бас заставил вздрогнуть и выронить меч даже привычного меня, а драчуны застыли в причудливых позах.
– Встать! Смир-рна!
Оба вскочили так быстро, словно юность у них прошла на плацу в гвардии какого-нибудь отставного вояки, помешанного на войне.
Пра Михарь, подтянутый, мрачный, решительный, в рясе инквизитора, замер на пороге, уперев руки в бока. Под его взглядом даже мне стало неуютно, что уж говорить о незваных гостях.
– Это что такое вы устроили с утра пораньше? – с места в карьер начал он. – Кто вас учил врываться в чужие дома и устраивать там дебош и погром?
– Да мы это… мы того… – мужики старательно заулыбались. – Нам бы некромансера…
– Некромансера?
– Дык того…ну…некромансерка, которая тут, это…того… ну… жила, – хором, подталкивая друг друга локтями, пустились в объяснение мужики, – она это…значицца, померла, вот мы и… ну, это… Обещалась она нам, вот!
– Что обещалась?
– Дык это…ну… посмотреть, что да как. Вот! Как померла, так мы того, ну…вроде как рукой махнули, а вчерась народ сказывал, на ее место вроде как другой приехал, вот мы и того…
– Посмотреть пришли? – нехорошо прищурился пра. – Это не ко мне. Это вон к нему!
Он кивнул мужикам за спины, и те сделали поворот «налево-кругом» так слаженно, словно действительно пару лет тренировались в шагистике. Когда они узрели скромно стоявшего в уголке меня, на их лицах расцвели одинаковые улыбки.
– Ага…
Мне ужасно захотелось научиться проходить сквозь стены. Просто так, на всякий случай. Потому как стерпеть две бородатые улыбки от уха до уха еще можно, но когда за их спинами маячит пра Михарь, ехидно потирающий руки, становится слегка не по себе. Так и вижу, как он строчит донос: «А в городе Хочеве, вопреки данному обету, взял на себя роль некроманта, чем нарушил присягу и статьи двенадцать, четырнадцать и восемнадцать-прим. „Уложения о наказаниях“». Нет, поймите меня правильно, я мечтал быть отчисленным, но – увы! – в данном случае мое отчисление будет означать тюремное заключение. Скорее всего, пожизненное. Так что, как ни странно, но на ближайшие несколько дней мне инквизитором было быть выгоднее, чем некромантом.
– А я что? Я ничего? Я тут того…этого…
– Он тут готовится, – мягко сообщил пра. – Вещи собирает, оружие готовит к работе. Вы же насчет работы договариваться пришли?
– Ага! – мужики развернулись в обратную сторону также четко и слаженно, и закивали с полной самоотдачей. – Насчет этого самого! Ведь лютует! Спасу нет! Ну, прямо на улицу не выйди!