— Я очень боялся, что вы не придете. Теперь только вы можете меня спасти.
— Спасают погибающих, — улыбнулся Вячеслав Андреевич. — А ты еще не совсем погиб. Я договорился насчет приемника и пылесоса. Часы, извини, починить они не берутся.
— Да часы и не надо, — сказал Юрка, холодея от счастья.
— Ну что ж, тогда пойдем забирать твои игрушки.
Радость Юркина сразу уменьшилась наполовину. Он помрачнел.
— Ты чего? — спросил Вячеслав Андреевич.
— Домой идти боюсь. Там мама.
— Так ведь все равно придется.
— Придется... — вздохнул Юрка. — Я даже не знаю, что мне теперь будет.
— Идем, идем, со мной тебе полегче будет, все-таки — посторонний человек...
— Нет, не легче. Она не любит, когда посторонние вмешиваются. Еще, может, и вам попадет.
— Ну что ж, — сказал Вячеслав Андреевич, — будем бороться до конца. Вперед!
Мать открыла дверь. Увидев Вячеслава Андреевича, молча посторонилась. Юрка боком прошел в переднюю. Вслед за ним вошел Вячеслав Андреевич с видом смущенным, как будто и он был в чем-то виноват.
— Здравствуйте, — сказал Вячеслав Андреевич.
— Здрасте, — сказала мама, искоса оглядела гостя, и тут же на ум ей пришло вполне законное подозрение.
— Жаловаться пришли? — спросила она. — Жалуйтесь. Только я ничего слушать не хочу. Забирайте его! Делайте с ним что хотите! У меня больше на него сил нет.
— Мама, — сказал Юрка голосом самым тонким, каким только мог, — это Вячеслав Андреевич. Он приемник починит...
Мать повернулась к Юрке и закричала:
— Так ты еще мастера привел! Ты зачем мастера привел? Где я тебе деньги возьму на мастера?
— Я не мастер, — сказал Вячеслав Андреевич, — я — учитель. Вернее, почти учитель.
На слово «почти» мать не обратила внимания. Она твердо знала, что учитель напрасно в дом не придет. Еще ни один учитель не принес в ее дом доброго известия. Все приходили жаловаться на Юрку и просили «принять меры».
— Все равно, хоть и учитель, — заявила мать, — я больше с ним никаких дел иметь не хочу. Пусть идет куда хочет, делает что хочет! Или забирайте его в интернат, или в тюрьму — куда хотите. Мне до него дела нет.
— Я вас понимаю, — сказал Вячеслав Андреевич. — Вы сейчас расстроены и говорите сгоряча. Не думаю, чтобы вы на самом деле хотели отдать его в интернат.
— А хоть бы и сгоряча! — вскинулась мать. — Вам что за дело! Вы их учите, а меня уже выучили!
Юрка видел, что мать находится в состоянии, малопригодном для мирных переговоров. Сейчас она будет кричать, что ей все равно, а вечером начнет плакать, жалея себя и людей, которых напрасно обидела. Он боялся, что Вячеслав Андреевич уйдет. Раз он пришел помочь, то вовсе не обязан выслушивать всякие лишние слова.