Не следовало так поступать с ней, нужно было отпустить ее на свободу ради общего блага. Но он уже не раз напоминал себе, что война с охотниками для него важнее всего, важнее даже лучшего друга Бадена, одержимого демоном Неверия. Теперь он мертв, ушел навсегда. Сабин не должен делать никаких исключений для Гвен. Она отправляется с ним в Будапешт, нравится ей это или нет.
Но сначала он собирался накормить ее.
Присев на корточки в нескольких метрах от Гвен, Сабин принялся разворачивать пирожные и бутерброды. Вставил трубочку в пакет с соком. О, боги, как он соскучился по домашней еде, которую готовила Эшлин, и по тем изысканным блюдам, которые Анья «одалживала» в шикарных будапештских ресторанах.
— Когда-нибудь летала на самолете? — спросил он.
— По-почему ты спрашиваешь?
Гвен вздернула подбородок, в глазах вспыхнул огонек. Но ее взгляд был устремлен не на него, а на еду, которую он выкладывал на картонную тарелку.
Живой интерес. Это ему нравилось. Он определенно предпочитал его стоическому безразличию, которое Гвен демонстрировала до этого.
— Мне-то все равно. Я просто хотел убедиться, что ты не собираешься…
Черт. Ну и как ей сказать, не напоминая о том, что она сделала с охотником?
— Что я не собираюсь со страху напасть на вас, — договорила она, ее щеки пылали от смущения и стыда. — В отличие от тебя я не лгу. Посадишь меня на самолет, который не следует на Аляску, и у тебя будет отличная возможность встретиться с моей… темной половиной.
Последние слова она произнесла с заметным усилием.
Его глаза угрожающе сощурились, кое-что, сказанное ею, показалось ему любопытным. Собрав разбросанные пластиковые упаковки, он бросил их в мусорный мешок.
— Что ты имела в виду, когда сказала «в отличие от тебя»? Я никогда не лгал тебе.
И правда, он ни разу не потерял сознание.
— Ты обещал не причинять мне вреда.
На его скулах заиграли желваки.
— Я пальцем тебя не тронул. И не трону.
— Удерживая меня против воли, ты вредишь мне. Ты сказал, что освободишь меня.
— Я освободил тебя, разве нет? Из пирамиды. — Сабин пожал плечами. — И пока ты цела и невредима с физической точки зрения, я считаю, что никакого вреда тебе не причинил. — Он вздохнул. — Неужели тебе так ненавистно мое общество?
Ее губы сжались в тонкую линию.
— Ладно, проехали. Постарайся привыкнуть ко мне. Нам еще много времени предстоит провести вместе.
— Но почему? Ты сказал, что я могу быть тебе полезна, я помню. Но я не понимаю, почему ты считаешь, будто я на что-то способна.
Почему бы не рассказать ей обо всем, подумал он. Может быть, она смягчится и согласится помочь. Или, наоборот, его слова только еще больше напугают ее и она попытается сбежать. Сумеет ли он остановить ее?