— По-моему, они закусят его печенью через пять минут после знакомства.
Вот еще одна причина отложить звонок, несмотря на чувство вины. Сабин в настоящий момент не входил в список ее любимчиков, но смерти она ему не желала.
— Ничего страшного. Отрастит себе новую. Кроме того, ты недооцениваешь этого парня. Когда дело доходит до драки, он дерется грязнее, чем все, кого я знаю. Включая меня, а я ведь стукнула своего бывшего приятеля только за его дурацкое хихиканье!
Ладно. Может быть, Анья вовсе не такая добрая и нежная, как ей казалось.
— Я видела, как он дерется. Я знаю, что он свирепый.
— Но ты волнуешься за него? — Анья внимательно посмотрела на Гвен.
Да. Нет. Может быть.
— Так вот, не стоит. В конце концов, он наполовину демон.
— А каким демоном он одержим? — спросила Гвен, не в силах сдержать любопытство.
Но Анья продолжала, словно не слыша ее:
— Позволь мне немного просветить тебя. Видишь ли, на протяжении нескольких тысяч лет Сабин преследовал охотников — тех, что держали тебя в плену. Они считают Владык источником всего зла, что творится в мире, повинными в болезнях, смерти, и не остановятся ни перед чем, пока не уничтожат последнего из воинов. Они убивают людей… — она пристально посмотрела на Гвен, — насилуют бессмертных.
Гвен вынуждена была отвернуться.
— А сейчас они ищут четыре артефакта, принадлежащие Крони, этому недоумку, потому что артефакты укажут путь к ларцу Пандоры, только он способен уничтожить Владык. Он исторгнет из них демонов. — В ее голосе явственно слышалась тревога.
— Что ж в этом плохого? — Что бы Гвен ни отдала, чтобы избавиться от гарпии. Но гарпия была частью ее, нравилось это Гвен или нет. Она была ею. Неотделимой частью.
— О нет. Это плохо. Они умрут. Эти демоны — словно еще одно сердце. Без них Владыки Преисподней не смогут выжить.
— О…
— Да не волнуйся ты так. Любовь втроем — это забавно. Я точно знаю. — Анья мечтательно улыбнулась. — Сам Кронос приказал моему парню убить меня, но Люсьен просто не мог этого сделать. Вместо этого он в меня влюбился. И, о… я люблю то, как он любит меня. Никто, даже Тайсон, не вызывал у Гвен такой сияющей улыбки. Это означало, что она сама никогда так не любила и ее никто так не любил. Она уже пришла к этому выводу в тюрьме, после долгих размышлений, но лишнее напоминание больно кольнуло ее в сердце.
— А теперь хватит валяться, как лежебоки, — сказала Анья. — Идем, покажу тебе крепость. Я даже расскажу тебе все, что знаю о Сабине.
Сабин. Одного упоминания его имени было достаточно, чтобы сердце Гвен пропустило удар. Как такое возможно? Он был совершенно не похож на Тайсона: свирепый, властный, мстительный, страстный. Он был воплощением мужчины, которого она никогда не хотела видеть рядом.