Когда настало время обеда, Этингер закрыл очередной снимок и в глубокой задумчивости поплёлся в столовую. Боевой настрой был подорван, но сдаваться историк по-прежнему не собирался. Напротив, на место адреналиновых взрывов пришла холодная сосредоточенность, и если организм Руна нуждался в обеденном перерыве, то мозг его не прекращал работать ни на секунду. Даже во время еды историк мысленно изучал отсмотренные снимки – благо, его память позволяла делать ещё не такое.
Он не замечал никого и ничего вокруг, пока не получил ощутимый толчок в плечо.
– Клянусь Великой Виртуальностью, ты ничуть не изменился, – сказала Амина. – Начал что-то вспоминать – и всё, “мы его потеряли”.
Канзи сидела рядом и смотрела на Руна, изогнув бровь. Тот сразу же переключился на недавние воспоминания и понял, что айтишница подсела с полминуты назад и всё это время пыталась его дозваться.
– Извини, – смутился Рун, сам не зная почему. – Ничего не могу с этим поделать.
– Ещё не лишился своей суперпамяти? – Амина отхлебнула из кружки. – По-прежнему помнишь всё?
– Каждую секунду. – Историк скривил рот в подобии улыбки. – И это не суперпамять, а…
– Гипертимезия, да, – отмахнулась Канзи. – Вот так же ты и в колледже всех поправлял.
– А ты так же всех перебивала, – ядовито ответил Рун. – Знаешь, как это бесит?
– А то! – Амина откусила от яблока и продолжила с набитым ртом: – Если бы ты видел своё лицо в такие моменты, сам бы себя перебивал!
Этингер собрался было ответить очередной колкостью, но в последний момент рассмеялся. Несмотря на некоторую беспардонность, Амина была скорее непосредственной и забавной, нежели стервозной. Правда, в юности Рун не мог оценить этого качества по достоинству – гордость мешала.
– А что случилось с твоей роскошной рыжей шевелюрой? – продолжала Канзи. – Как будто инеем покрылся!
– Я рано начал седеть.
– Ого. И до такой степени? Время беспощадно.
– Да к чёрту время. Как только седые волосы стали видны невооружённым глазом, я обесцветился.
– Свежее решение. Обычно седину наоборот закрашивают.
– Потому что обычно её считают признаком старости. А я ещё хоть куда! – Рун демонстративно расправил плечи.
На этот раз рассмеялась Амина. На её щеках на несколько секунд появились милые ямочки.
– Тебе всего тридцать восемь, обалдуй! Никто и не подумал бы называть тебя старым!
– Вообще-то пока тридцать семь. И я намерен выглядеть на тридцать с хвостиком как минимум до семидесяти.
– Самонадеян, как всегда, – Канзи покачала головой. – Скажи мне, белоголовый, как продвигается твоя работа над “Хроносом”? Чем ты вообще тут занимаешься?