Один только Энормис выглядел теперь на редкость весёлым: он шутил, дразнил скрипящего зубами гнома и взял за привычку неожиданно менять тему разговора с серьёзной на откровенную чепуху. Поначалу пуэри казалось, что это всё тоже от нервов, но, присмотревшись, с удивлением понял, что тот и правда находился в хорошем расположении духа – и от этого становилось не по себе. Человека словно подменили. Он мог идти молча несколько часов, а потом неожиданно рассмеяться, просто так, без причины, порой он подолгу смотрел на пустое место у костра, и создавалось впечатление, что там кто-то есть, почти каждый вечер он вызывался дежурить, оставляя на сон всего пару-тройку часов, и при этом не выглядел переутомлённым. Эти странности вот уже несколько дней служили причиной для настороженных переглядок в остальном отряде. Несмотря на это обсуждать их пока никто не решался.
Кир и Рэн удалились от стоянки на десяток саженей, когда до них донёсся приглушённый голос чародея.
– Я встал отлить и случайно услышал его, – прошептал гном. – Тише, а то заметит. Давай вот сюда.
Крадучись они подошли к большому валуну, из-за которого исходил голубоватый свет люмика, Эн что-то говорил вполголоса, но слов было не разобрать.
– С кем он говорит? – одними губами спросил Рэн.
– Выгляни. Осторожно.
Пуэри медленно высунулся из-за укрытия. Его взгляду предстала небольшая каменистая площадка, с которой в светлое время суток открывался вид на отдалённые холмы, Энормис сидел на собственном мешке вполоборота к затаившимся в нескольких шагах товарищам и что-то вертел в руках. Время от времени он произносил короткие фразы, но не бубнил, а именно тихо говорил.
Кроме него на площадке никого не было.
– С кем он говорит? – лёгкий ветер заглушал слова охотника, но Кир услышал и, многократно кивнув, прошептал:
– В том-то и дело! Сам с собой!
Рэн выглянул снова. Что-то не стыковалось. Люмик, освещающий площадку, был подвешен не точно над чародеем, а чуть в стороне, между Эном и лежащей рядом гнилой корягой, периодически человек поворачивался к ней и как раз в это время что-то говорил.
Прислонившись спиной к холодному камню, пуэри с трудом подавил внезапно разбившую его дрожь. «Не к добру это, ох, не к добру».
Вдруг чародей хохотнул и произнёс громче обычного:
– Скажешь тоже.
Кир осторожно тронул охотника за рукав и подал знак, что пора уходить. Ошеломлённый пуэри безропотно дал себя увести.
Как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы их никто не услышал, гном остановился и нервно спросил:
– Ну, и что думаешь?
Рэн вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок.