Нас долг зовёт во тьму Глубин.
Пускай из ста дойдёт один,
Одного удалось уложить с подката, второй упал от удара в челюсть, - и тут раненая нога подвела гнома. Он споткнулся, припал на одно колено, и тут же ощутил, как вражеский клинок пронзает плечо сзади и выходит под ключицей. Взревев от боли, он взмахнул топором снова - и сумел зацепить ещё одного врага.
Пусть враг дрожит, ведь мы с тобой
Идём в последний самый бой...
Рванув с пояса последний топор, копатель швырнул его в солдата, готовящего сеть – так, что затрещали все сухожилия. Тот упал, но на его место тотчас вбежало ещё двое. Трое других врагов заходили сбоку, ощетинившись клинками.
«Вот ты какая, Костлявая, – подумал гном, глядя на человека, что стоял ближе остальных. – Ну, здравствуй».
Тусклый блеск начищенного металла притягивал взгляд, завораживал. Остриё клинка подрагивало – словно оружие на несколько мгновений обрело разум и осознало, что именно ему начертано отнять жизнь копателя. Сталь трепетала, едва не выла от нетерпения и жажды, будто сходя с ума от мысли, что жертва может ускользнуть. Гном чувствовал это так же отчётливо, как боль в ранах, его воображение в красках нарисовало миг, когда гладиус пронзает его сердце, с наслаждением купаясь в крови. Это ощущение стало таким сильным, таким реальным, что Кир и сам уже почти желал этого последнего, смертельного рывка, дарующего абсолютную свободу.
И спустя мгновение последняя преграда в его душе пала.
– Вот и всё, – прошептал он еле слышно и вскочил, бросаясь на направленный в его грудь меч.
Ноябрь 2013