Когда впереди замаячили ворота, мне показалось, что прошла вечность. А ещё казалось, что вечность назад с другой стороны замка вошёл другой Энормис. Тот, кто вошёл, остался здесь. А выйду уже я. Носитель отпечатка бесконечной агонии.
У ворот кипел бой – пока ещё организованный, не превратившийся в побоище. Мы прошли прямо сквозь битву – словно сквозь грозовую тучу. Только в самом конце, уже покидая замок, я заметил, что створки не сломаны, а распахнуты настежь. Нападающих просто впустили. Им позволили это.
– Почему, – скорее сказал, чем спросил Рэн.
Этот вопрос задавался никому в частности и не требовал пояснений. Пуэри просто не понимал, как это возможно. Не понимал и отвергал всем существом.
За стенами никто из нас и не подумал остановиться – мы, не сговариваясь, пошли дальше на запад, снова спустились в болота и шли до тех пор, пока холм со злополучным замком не остался далеко позади, а усталость не начала вытравливать из ума увиденное. Когда мы остановились, до рассвета оставалось не так уж долго, но все трое как подкошенные повалились на землю. Костра не разжигали. И несмотря на то, что сил не осталось ни первых, ни последних, ни один так и не смог заснуть.
На ноги поднялись примерно через час после рассвета, и пошли дальше, лишь слегка перекусив остатками ужина.
– Но как же так получилось, – нарушил долгое молчание гном, – что они все?.. Почему они… вот так?
Я, помолчав, всё же решил ответить:
– У обитателей замка, похоже, был сильный чародей защитник. И у него было кое-что припасено на самый крайний случай. Как только поражение стало неминуемо, он запустил могучее заклинание, с которым не справился. Или не завершил. Может, его убили в процессе. А заклятие закольцевалось и начало видоизменяться. Оно впитало в себя всё произошедшее внутри стен. И убило всех. А потом, много позже, заклинание расплелось и начались возвраты… Которые и по сей день не кончились.
Рэн слушал отрешённо. Его, видимо, совершенно не интересовали объяснения. Достаточно было и увиденного собственными глазами.
Глава 14. Добро пожаловать
Вокруг клубился такой туман, что я не мог разглядеть и пальцев на вытянутой руке. Тишина и темнота укутывали меня, а из-за сырости казалось, что я нахожусь в затхлом склепе, в который никто не заходил веками, и застывший в вязкий студень воздух никак не хотел протискиваться в лёгкие, недовольно свистя в дыхательных путях.
– Я знаю, что ты здесь. Выходи уже, – сказал я в туман.
Отражение вышагнуло из белёсой завесы и остановилось, вперившись в меня тяжёлым взглядом. Его лицо выражало какую-то странную скорбь, чего никак нельзя было ожидать от этого вечно ухмыляющегося и гримасничающего лица. Моего лица.