– Разница в том, что то было в драке! – пуэри сорвался на крик. – Я защищал себя, тебя и Кира!
– Так и я защищал. Такие уж способы защиты от людей.
Энормис всё ещё ухмылялся, хоть и не так гадко. Охотник даже понял его мысль, но уже просто не мог остановиться.
– Да чушь всё это, – выплюнул он. – Вам просто нравится быть дикарями. Такая уж ваша расовая традиция, видимо. Режете друг друга, бьёте в спину, истребляете – женщины ещё нарожают, не вымрем! Зачем вести себя цивилизованно, если можно просто делать всё, что вздумается, правда? Почему бы не решить проблему самым простым способом? Свернуть ей шею!
Энормис молчал, глядя пуэри в глаза.
– Я думал, что мой мир погиб потому, что был слишком несовершенен, – в голосе Рэна звенела обида. – И что я вижу здесь? Кровожадную беспощадность, возведённую в абсолют! Вижу возвраты, которых вообще как явления не существовало при нас! Что было в том замке, Эн? Ты можешь мне с рациональной точки зрения объяснить то, что мы там видели? Я тебе скажу, что там было. Одна сторона свернула шею другой! Для этого, что ли, ваши боги уничтожили мою расу? Мой дом? Моих родных?
Энормис больше не улыбался. Его взгляд будто налился свинцом, а губы сжались – словно сдерживая рвущиеся наружу слова.
– Да не молчи же ты! – крикнул пуэри человечеству, сжатому сейчас в одном лице. – Объясни мне, во имя всего святого, как это получилось? Как на место пуэри пришли люди? Почему вы лучше нас, кто так решил? А? Это не мы напали на вас! Мы не вторгались в чужие миры, не выжигали их дотла, не устраивали геноцид! Никогда! Так почему твоя раса сломала шею моей?! Ради чего, Эн?! Ради того, чтобы вам было где без конца убивать друг друга?
Ответа не последовало. Ветер шумел в кронах деревьев и срывал с них листву. Стонал, умирая, последний из раненых наёмников. Рэн слышал своё шумное дыхание, чувствовал грохочущее в груди сердце и думал, что его, наверное, слишком занесло. Сказанного не воротишь, но пуэри и не сожалел, что выговорился. Он искренне желал получить ответы на свои вопросы – чтобы снова обрести почву под ногами.
– Можешь ты сказать, ради чего жить последнему на свете пуэри? – спросил охотник тихо, растерянно оглядывая залитую кровью просеку. – Во что ему верить… здесь?
Энормис снова молчал, но Рэн видел – тот понял. Это было написано у чародея на лице. У него явно было что сказать, и на каждый из заданных вопросов имелся ответ. Но почему-то вместо того, чтобы ответить, человек подошёл, хлопнул охотника по плечу и сказал:
– Добро пожаловать в мир людей.