Монтань искусно вскочил на ветку и начал там скакать, свесив руки вдоль тела, на высоте десяти метров над землей.
- Чита! Чита! Гыы! Гыыык!
Перед ним свисал пучок лиан. Он схватил за одну из них. Я понял его задумку, а наш сумасшедший издал крик Тарзана, все так же держа цветок в зубах.
- Уааооооойоооойооой!…
Монтань дернул за лиану – та выдержала.
- Монтань!
Тот бросился вниз. Где-то наверху лиана с сухим треском лопнула и начала падать вниз.
- Уаоойоооойоооойооо!… - Шмяк!
И Монтань приземлился на заднице, посреди громадного куста с мясистыми листьями. Его очки отлетели куда-то далеко в сторону. Парень застыл с прищуренными, ничего не выражающими глазами, с чудным цветком, раздавленным между стиснутыми зубами.
Пауло сдержал взрыв хохота, отогнув уголки губ вниз, но с радостными искорками в глазах, пока я помогал Монтаню подняться и стряхнуть пыль. Пауло все еще сдерживался, издавая лишь веселые окрики, когда Монтань, глухой к моим призывам, с безумным выражением в глазах начал шарить среди веток и листьев, бормоча при этом:
- Мои очки… Ёбана в рот, очки…
Старик опять чуть не зашелся от хохота, но вовремя сделал опечаленную мину, когда Монтань вытащил из под листьев кусок проволоки с одним стеклом.
- Блядь, мои очки… Я стекло разбил!
Насколько было можно, он выпрямил то, что осталось от оправы, вытащил остатки стекла и всадил результат всех этих операций себе на нос. Результат лежал криво, а с правой стороны – где стекло разбилось – торчал кусок проволоки, ну совсем словно антенна. Когда Монтань повернулся, Пауло уже не мог сдерживаться. Для него это было слишком, лицо осветилось широкой усмешкой, и задрожал живот.
- Эй, Малыш, ха-ха-ха! Надеюсь, ха-ха-ха!… ты себе ничего не отбил… га-га-га!!!
И Пауло понесло – с широко открытыми глазами, полной грудью, он стоял на широко расставленных ногах, ворочая головой по сторонам. Это был долгий хохот, гремящий словно буря, который не позволял даже перевести дух. Через какое-то время Пауло приложил руку к сердцу и сполз на землю, а в это время по его щекам текли слезы:
- Хи-хи-хи!… Малыш… ну не обижайся… Хи-хи-хи!…
Монтань, весь поцарапанный, смотрящий только одним глазом, шутку не оценил. Он насупился. Лилипуты тоже начали смеяться. Парню нужно было помочь. Я попытался успокоить Пауло и приободрить Монтаня. Нельзя сказать, чтобы тот и в самом деле смотрел волком, но весь вечер был каким-то необычно тихим и молчаливым, несмотря на подколки Пауло:
- Ну, Малыш, это ж так, ради смеха… Хорошо еще, что видишь… Хи-хи-хи!
Тот ничего не сказал, занялся своим "очком", заглянул к Малышке, заявил, что ее рана заживает нормально, и отправился спать.