— На, вымогатель.
Карл протянул дежурному бутылку, в которой вино, как ему казалось, было значительно хуже.
— А может быть, лучше колбаски?
— Обойдешься.
— Передай своей крошке от меня спасибо. И скажи, пусть почаще заходит, когда я стою на КП, — прокричал дежурный вслед, довольно болтая бутылкой.
Карл же неторопливо побрел в сторону лагеря, пытаясь собрать воедино все то, что услышал. Первый раз в своей жизни он сделал как обычно, а получилось лучше. — «Хотя, какая это, к чертям собачьим, моя жизнь. Это сон, причем кошмарный, из которого я никак не могу вырваться».
* * *
— Тебе, я смотрю, понравилось с ним лизаться, — недовольно пробурчал Жан, когда машина выехала на асфальтированное шоссе.
— Перестань молоть чушь. Мне это доставило ровно столько же удовольствия, сколько бы тебе целовать орангутанга.
— Так я тебе и поверил.
Приоткрыв окно, он смачно сплюнул.
— Это твои проблемы.
В машине воцарилась тишина, которую нарушал лишь монотонный звук работающего мотора.
— Что он тебе сказал? — первым не выдержал Жан.
— Что ничего не помнит, — ответила она, выпуская клуб табачного дыма в приоткрытую форточку.
— И ты ему веришь?
— Нет, конечно.
21 июня 1943 г.
I/JG 26
— Распишитесь вот здесь, пожалуйста, — фельдфебель положил на стойку окошка журнал.
— Там в двух местах надо, — добавил он, когда Карл собирался вернуть его обратно.
— Такое чувство, что вы мне танк на прокат даете.
— К сожалению, правила для всех одинаковы. Не я их выдумал, и им подчиняется даже рейхсмаршал авиации Генрих Геринг.
Последние слова были явно адресованы в «огород» Карла. Он ровным счетом ничего не значил для этого фельдфебеля, и тот всеми возможными способами, не запрещенными уставом, пытался это показать. По-видимому, в душе ко всей молодежи он относился одинаково — как к несмышленым выскочкам. Это отчетливо читалось в холодном взгляде, которым он сейчас колюче взирал на Карла через линзы очков.
— Ваш пистолет, — вместо журнала на стойке появился Люгер, две пустые обоймы и две планки с патронами.
Не надо было обладать большим «военным» опытом, чтобы заметить то ужасное состояние, в коем находился пистолет. Особо плачевно выглядела рукоятка и верхняя часть затворной рамы. На ней был такой слой копоти вперемешку с машинным маслом, будто бы его только недавно вытащили из костра, где он, не понятно зачем, находился.
— Вы бы его хоть протерли, — пробурчал Карл, пытаясь достать из кармана чистый носовой платок.
— Содержание личного оружия в постоянной боевой готовности — есть обязанность каждого военнослужащего, — процитировал фельдфебель строку из общевойскового устава. — И если оно в таком состоянии, что за него противно браться, то в этом виноваты только вы, — выпалил он из своего окошка, при этом вытирая руки большим куском ветоши.