Но ещё оставалась неясной судьбы товарищей, которые устроили запоздалый взрыв. Они явились в лагерь часа через два после нашего возвращения. И, в отличие от нас, изрядно потрёпанными. А что хуже всего — с потерями. Погиб совсем молодой Костя Родионов.
— Не сумели мы вовремя заряд заложить, — понурив голову, тихо говорил командир группы Стас Лукьянчик. — Там немцы, будто что-то почуяв, усилили наблюдение за объектом. Костя рискнул пробраться под мост во время смены караула, привязал взрывчатку под опору и запалил шнур. Кинулся оттуда — а там немцы, чуть ли не навстречу. Увидели и открыли огонь…
— А вы что же? — глухо спросил Медведев под гробовое молчание обступивших партизан.
— А что мы?! — вскинулся Лукьянчик. — Отстреливались, да куда там. Нас пятеро — вернее, после гибели Кости уже четверо — а их десятка два. И это ещё на шум подмога не успела приехать.
— Ладно, — тяжело вздохнул после паузы полковник, — что сделано — то сделано. Кабы мы знали, что Коля и товарищ Сорокин так ловко разберутся с охраной у церкви, то и не стали бы устраивать отвлекающий маневр. В общем, отдыхайте, а насчёт тела Родионова попробуем выяснить, куда его немцы дели. Нужно похоронить бойца с соответствующими почестями.
Когда Медведев направился в сторону свой палатки, я пристроился рядом и задал ему интересовавший меня вопрос:
— Дмитрий Николаевич!
— Что, товарищ Сорокин?
— Хотел спросить, куда Кузнецов пропал? Он же вроде бы должен был принимать посильное участие в этой операции…
— А он и принимал, но как именно — этого вам знать не положено. У товарища Кузнецова своя задача, он обязан отчитываться только мне.
— А не боитесь, что немцы кинутся лес прочёсывать?
— Думали об этом, поэтому наши люди от моста отходили в другую сторону, петляли, чтобы запутать возможных преследователей. А уж соваться в болота… Конечно, немцы могут найти проводника из местных и прочесать все окрестные леса. Но могут сначала дождаться приезда Коха, а он, по сведениям, добытым товарищем Кузнецовым, появится в Ровно не раньше сегодняшнего обеда. Наверное, всё равно придётся сниматься с насиженного места, менять дислокацию, но, пока вас не отправим — сделать этого не получится. Будем надеяться, что немцы в течение дня не найдут к нам дорогу. А сейчас отдыхайте, вы сегодня были молодцом, на вас я подпишу представление. А заодно и на Костю Родионова… посмертно. Информацию передадим по радиосвязи.
Может быть, нужно было вытянуться в струнку и заорать: «Служу Советскому Союзу!», но что-то меня на это так и не сподвигло. Ограничился гражданским: «Спасибо».