Лошадка, видно, и сама знала дорогу до райцентра, так что майор практически отпустил вожжи, предоставив ей самой плестись ленивой рысцой по наезженной колее. Вслушиваясь в пение птах и глядя в голубой прогал августовского неба в обрамлении зелёных крон, мечталось о многом хорошем. Однако от действительности было не убежать даже в мечтах, чему свидетельством стало появление пятёрки немецких самолётов. Судя по тому, как тяжело и медленно шли, это были, скорее всего, бомбардировщики, летевшие на восток бомбить цели. Сивцев, проводив глазами крылатые машины с паучьими крестами на фюзеляжах, грустно вздохнул:
— А я ещё в прошлом году просил начальство перевести меня в боевое подразделение. Так нет, не отпустили. А душа рвалась в бой, отомстить за сестру с племянницей, чей эшелон попал под бомбёжку. Двенадцать лет девчонке было, и спрашивается — за что?!!
— Ничего, Петрович, отомстим, придёт ещё наше время, — глядя перед собой, процедил Медынцев.
Я же молчал, думая о том, что, если ничего не изменится, то война, как и в моей истории, продлится до весны 1945-го. Будут ещё миллионы погибших, тысячи детей останутся сиротами, страну придётся восстанавливать из руин. И чтобы хоть как-то помочь стране, я должен вытащить этот проклятый клад из Индии, а затем вернуться в Штаты и продолжить агитировать американцев о всесторонней помощи Советскому Союзу, не забывая собирать гуманитарные караваны. А после войны попытаться сделать так, чтобы отношения двух стран не дошли до точки кипения, не допустить маккартизма и охоты на ведьм. Я должен обзавестись рычагами влияния на высокопоставленных чиновников.
Через пару часов показалась окраина Лановцов. Адрес врача мы узнали от пацанёнка, который согласился стать нашим проводником, при этом не сильно удивившись, что говорим мы на языке москалей. По его словам, бывший врач местной больницы, а теперь принимающая население за еду Голда Соломоновна Штольц жила на окраине. Как только власть сменилась — врача выгнали из её дома в центре, и она нашла приют в заброшенном доме на краю села, но и сюда люди по-тихому протоптали тропинку. В селе немцы сидели только в комендатуре, а за порядком больше следили полицаи из местных. К счастью, ни те, ни другие, пока мы добирались до врача, нам не встретились.
— Ось тут вона живе, — показал парнишка пальцем на покосившийся, приземистый дом и, получив в награду кусок хлеба с салом, кинулся наутёк.
Не знаю уж, удержит ли он язык за зубами, как мы его просили, оставалось полагаться только на честность паренька. А на наш стук в дверь навстречу нам спустя пару минут вышла высокая, статная женщина лет сорока, которую можно было бы назвать красивой, если бы не небольшой след от ожога на левой щеке. Глядела она на нас уверенно и даже с каким-то вызовом.