Девушке было двадцать два года, опытом она уже обладала довольно богатым. Она выдоила его, словно корову, держа его член одной рукой и мастурбируя другой.
Максвелл ненавидел все это. Он ненавидел девушку. Ненавидел своего отца.
В шестнадцать лет он украл из стола Кармине пистолет и ограбил винный магазин. Ярости отца не было предела. В течение недели он ежедневно избивал сына.
В восемнадцать Максвелл трахнул девятнадцатилетнюю подружку Кармине, украл из дома двадцать шесть тысяч долларов, черный „линкольн“ и дал тягу.
Люди Кармине выследили его и вернули домой. На этот раз Максвелла на три недели заперли в погребе, посадив на хлеб и воду.
В двадцать два во время вооруженного ограбления банка он выстрелом из пистолета серьезно ранил охранника.
— С меня хватит, — сказал Кармине. — Пусть гниет за решеткой. Он мне не сын.
И следующие семь лет Максвелл провел в тюрьме, не получив ни единой весточки от отца.
Выйдя на свободу, он отправился в Калифорнию и вскоре наметил для себя новое дело. В журнале он как-то прочитал о Нове и Маркусе Ситроене, об их сказочном богатстве. А потом наткнулся в газете на заметку о предстоящем благотворительном вечере, который они устраивали в поддержку губернатора Хайленда. Эти две статьи крепко засели у него в голове. Грех было не воспользоваться таким случаем.
И вот он воспользовался им. И все к черту!
А вокруг дома толпились полицейские, гости, телевизионщики с камерами и журналисты.
Он попал в западню.
— Могу я попросить у вас воды? — еле слышно спросила Рафилла. Как и остальные, она лежала на полу в углу гостиной со связанными руками и ногами.
Как только Максвелл ворвался в гостиную, он заставил их связать друг друга. Бешено сверкая выпученными глазами, он размахивал пистолетом, угрожая перестрелять всех, если они не будут выполнять его приказания.
Рафиллу он послал наверх за простынями.
— Если ты не вернешься через две минуты, я прострелю ему башку, — предупредил он, кивнув в сторону Бобби.
Дрожа от страха, Рафилла обежала все спальни, сдергивая простыни с кроватей.
Когда она вернулась вниз с простынями, Максвелл заставил Криса и Маркуса рвать их на полосы, потом приказал им связать сначала Бобби, а затем Рафиллу. После этого велел Маркусу связать Криса и наконец оказал честь разгневанному магнату, связав его лично.
Маркус попытался образумить его.
— Послушайте, будьте благоразумны, вам не удастся убежать отсюда. Так почему бы вам не уйти прямо сейчас, пока вы не совершили ничего такого, о чем впоследствии действительно можете пожалеть?
Уйти! Ничего себе шуточки! Он не мог никуда уйти. Он попал в западню. Вся его жизнь была сплошной западней.