Подняв правую руку, Крис погладил жену по груди.
Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее за талию.
— Прекрати, Крис, — проворчала Уиллоу.
— Почему? Мы же уважаемая женатая пара со стажем, — ответил Крис, запуская руку под блузку и пытаясь просунуть ее под лифчик.
— Я сказала — прекрати, — повторила Уиллоу, и в голосе ее прозвучало какое-то непонятное хныканье. — Ведь сейчас день.
Но Крис уже настроился и не собирался отступать, не добившись своего. Опустив ее сопротивляющуюся руку на свою затвердевшую плоть, он сказал:
— Чувствуешь? Меня, черт побери, не волнует, какое сейчас время суток.
— Не ругайся.
— Почему?
— Это грубо.
— А я и сам грубый. Ты же знала, что выходишь замуж не за принца Уэльского.
Грубым движением Крис распахнул ей блузку и расстегнул лифчик, а Уиллоу так и стояла неподвижно посреди комнаты, словно мученица, которую собираются принести в жертву.
Но Криса это не волновало, сейчас ему было не до этого, он был слишком занят решением вопроса — припасть ли губами к ее нежной, манящей груди или сразу перейти к конечной цели.
Победила грудь. Крису было бы гораздо приятнее, если бы и ей это нравилось, ведь он замечал раньше, что Уиллоу любила, когда он ласкал ее грудь.
Они так и стояли посреди комнаты, Крис ласково подготавливал ее к решающему моменту.
Наконец Уиллоу сдалась, опустившись с легким стоном удовлетворения на пол.
Стянув с Уиллоу трусики, Крис овладел ею. Любовный ант оказался быстрый, но доставил ему истинное наслаждение.
— Мы едем на Ибизу, — заявил Крис. — Так что собирай вещи. Хорошо, дорогая?
— Ты помнишь, что хотела покончить с собой? — как бы между прочим поинтересовалась Одиль Роне. Как и Рафилла, она отлично говорила по-английски, без малейшего французского акцента.
— А ты помнишь, что сама хотела сделать то же самое? — огрызнулась Рафилла.
— Гмм, — промычала Одиль и пожала плечами. — Но у нас обеих ничего не вышло, так ведь?
— И слава Богу! — воскликнула Рафилла.
— Так что напрасно мы все это затевали, — заявила Одиль, любуясь своей стройной фигуркой в высоком зеркале.
Одиль приехала из Парижа навестить Рафиллу. Теперь подруги жили в разных странах, поэтому почти каждое лето они проводили вместе, гостя то в одной, то в другой семье. Мать Одиль Изабелла тоже повторно вышла замуж.
— Это точно, — согласилась Рафилла, становясь рядом с подругой, чтобы они могли сравнить свои отражения в зеркале.
Две пятнадцатилетние девушки на пороге опасного возраста. Обе длинноногие и энергичные, обе привлекательные. Но на этом их сходство кончалось. Рафилла была темной, Одиль светлой, красота Рафиллы была необычной, а Одиль была просто хорошенькая.