— Спасибо, я поняла, о каких островах идет речь. В городской школе не так уж плохо учат.
Он ухитрился снова обидеть ее, не приложив для этого никаких усилий.
— Конечно, нет. О двух остальных линиях известно, что на них происходит очень много необычного. Э-э… паранормальных явлений. Полтергейсты, люди-мотыльки, черные собаки…
Оказалось, что колебался он зря. Блю и не подумала смеяться над ним.
— Этот узор рисовала моя мать, — сказала она. — Силовые линии. И еще Нив — одна из женщин, которые живут у нас. Они не знали, что это такое. Знали только, что это важно. Поэтому и я захотела узнать.
— Теперь вы, — бросил Ронан.
— Я… видела дух Ганси, — ответила она. — До этого я никогда не видела духов. Я вообще не вижу таких вещей, а на этот раз случилось. Я спросила, как вас зовут, и вы ответили: «Ганси. Да, это все». Если откровенно, это была одна из причин, по которой я решила отправиться с вами сегодня.
Ответ полностью удовлетворил Ганси — как-никак, она была дочерью экстрасенса, и то, что она сказала, полностью соответствовало записи на диктофоне — но ему все же показалось, что это не полный ответ.
— Где это было? — требовательно спросил Ронан.
— Я сидела на ограде с одной из своих сводных теток.
— Этот ответ, похоже, удовлетворил и Ронана, потому что теперь он поинтересовался:
— С кем сводных?
— Боже! — воскликнул Адам. — Ронан, прекрати.
Наступило напряженное молчание, лишь ровно рычал вертолет. Все ждали — понимал Ганси — его решения. Поверил ли он ее ответу, считает ли он, что нужно следовать по указанному ею направлению, доверяет ли он ей?
Ее голос был записан на диктофон. Он чувствовал, что у него, похоже, нет выбора. И думал, хотя и не желал говорить это вслух при Хелен: «Ронан, ты прав. Начинается, что-то начинается». И еще он думал: «Адам, расскажи мне, что ты о ней думаешь. Скажи, почему ты доверяешь ей. Хоть на этот раз избавь меня от необходимости решать. Я ведь не знаю, прав ли я». Но вместо этого он сказал:
— Я хотел бы, чтобы мы были друг с другом откровеннее. Хватит игр. И это касается не только Блю, а всех нас.
— Я всегда откровенен, — сказал Ронан.
— О, старина, я такого вранья от тебя еще не слышал, — отозвался Адам.
— Ладно, — сказала Блю.
Ганси подозревал, что никто из них не был полностью честен, но, по крайней мере, он сообщил им, чего хотел. Иногда ему оставалось надеяться лишь на такие вот публичные заявления.
В наушниках вновь воцарилась тишина; Адам, Блю и Ганси старательно смотрели в окна. Внизу тянулась зелень, зелень и снова зелень; с этой высоты все казалось совершенно необычным — набором игрушек с бархатными полями и деревьями размером с брокколи.