Подавив смешок, Калла подошла к зеркалам. В очевидной бессмысленности их расположения, когда они не отражали ничего, кроме самих себя, было что-то тревожащее.
— Не вставай между ними, — предупредила Персефона.
— Я что, по-твоему, дура? — огрызнулась Калла.
— А почему между ними нельзя вставать? — спросила Блю.
— Кто знает, что она с ними делала. Я вовсе не хочу, чтобы мою душу упрятали в бутылку в каком-нибудь другом измерении или где-нибудь еще. — Калла взялась за край одного из зеркал, внимательно следя за тем, чтобы оставаться вне поля зрения второго. Потом, нахмурившись, протянула руку назад. Блю с готовностью подала свою руку, и Калла, не оглядываясь, стиснула ее пальцы.
Следующие две-три секунды было слышно лишь жужжание насекомых за окном.
— Наша крошка Нив, оказывается, полна честолюбия, — пророкотала в конце концов Калла, крепче стискивая и пальцы Блю, и раму зеркала. — И нынешней славы для нее, по-видимому, мало. Быть телезвездой все равно что не быть никем.
— Хватит ехидничать, Калла, — перебила ее Персефона. — Лучше расскажи, что ты видишь.
— Я вижу, как она вон в той черной маске стоит между зеркалами. Должно быть, я вижу ее еще там, откуда она пришла, потому что зеркал четыре. Два других больше, чем эти, и стоят позади их. Я вижу ее во всех четырех зеркалах, в каждом отражении она носит маску, но выглядит везде по-разному. В одном она худощавее. В другом одета в черное. Еще в одном кожа у нее какая-то не такая. Не могу понять, что они… Вероятности, пожалуй. — Калла умолкла. Блю представила себе четырех разных Нив, и ее передернуло от легкого озноба. — Дай-ка мне маску. Нет, Блю, ты стой на месте. Персефона…
Персефона осторожно взяла маску и подала ее Калле. Снова последовала пауза, во время которой она считывала предмет, стиснув пальцы так, что костяшки побелели.
— Она купила ее, когда была разочарована, — сказала Калла. — Наверное, плохой рецензией на какую-то из ее книг. Или ее телешоу? Нет. Она посмотрела статистику для одного или другого, и она-то ее разочаровала. Я определенно вижу цифры, именно о них она и думала, когда покупала вот это. И все сравнивала себя с Лилой Полотски.
— А это еще кто? — спросила Блю.
— Экстрасенс, еще знаменитее, чем Нив, — ответила Калла.
— Я и не думала, что такое возможно, — призналась Блю. Действительно, кто еще из экстрасенсов мог в этом недоверчивом мире иметь больше славы, чем обладательница собственного телешоу и четырех опубликованных книг?
— О, еще как возможно, — сказала Калла. — Спроси Персефону.
— Ничего не могу сказать, — ответила Персефона. Блю не поняла, что она имела в виду: возможность стать знаменитостью или просто наотрез отказалась отвечать на вопрос.