— Что это такое? — спросил Ганси.
Ронан держал у груди в пригоршне что-то темное. Когда Ганси наклонился, чтобы разжать его руку, он почувствовал что-то теплое и живое, ощутил кончиками пальцев быстрый пульс. И поспешно отдернул руку.
— Христос!.. — проговорил он, пытаясь понять, что же он почувствовал. — Это птица?
Ронан медленно сел, не выпуская из руки свою добычу. На Ганси вновь пахнуло спиртным.
— Ворон. — Ронан долго молчал, глядя на свою руку. — А может быть, ворона. Но я сомневаюсь. Я… да, серьезно, сомневаюсь — Corvus corax.
Даже спьяну Ронан помнил латинское название ворона.
К тому же, как хорошо видел Ганси, это был даже не ворон. Это был крошечный птенец-найденыш, с приоткрытым в почти совершенно детской улыбке клювом, еще не окруженном перьями, и с крылышками, которым до полета предстояло расти еще многие дни и ночи. Ганси сильно сомневался, что ему хочется прикоснуться к чему-нибудь настолько хрупкому.
Ворон был птицей Глендура. В длинной череде королей, ассоциировавшихся с птицами, он именовался Королем-вороном. Легенды утверждали, что Глендур мог разговаривать с вóронами — и наоборот. И одной из причин, по которой Ганси находился в Генриетте, было то, что он славился обитающими здесь вóронами. По его коже пробежали мурашки.
— Где ты его взял?
Пальцы Ронана, словно нежная, сострадательная клетка, обхватывали птенца поперек грудки. В его руке птица казалась ненастоящей.
— Нашел.
— Находят пенни, — возразил Ганси. — Или ключи от машины. Или четырехлистный клевер.
— И воронов, — добавил Ронан. — Ты просто завидуешь, — тут ему пришлось сделать паузу, чтобы собраться с затуманенными пивом мыслями, — что сам не нашел такого.
Птенец вдруг погадил между пальцами Ронана прямо на савку. Держа его одной рукой, Ронан другой взял церковный бюллетень и небрежно стер пятно с лакированного дерева. Испачканную бумагу он протянул Ганси. Недельное расписание молитв украсилось грязно-белым пятном.
Ганси взял листок по единственной причине: он был уверен, что Ронан не даст себе труда отыскать место, куда его можно бросить.
— А что, если я введу в квартире запрет содержать домашних питомцев? — с несколько брезгливой интонацией поинтересовался он.
— Черт возьми, старина, — сказал Ронан с кривой усмешкой, — не можешь же ты просто так взять и выкинуть Ноа на улицу.
Ганси потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Ронан пытался пошутить, а потом смеяться было уже поздно. Тем более он отлично знал, что позволит Ронану принести птенца в «Завод Монмут» — очень уж бережно тот держал его. А вороненок глядел на него, с молящим видом приоткрывая клюв. И Ганси сдался.