От той растерянности и смущения, с какими она задала этот вопрос, желудок Блю стиснуло нервным спазмом. Ее мать явно нервничала. Второй раз подряд гадание заводило ее в очень неуютное состояние.
— Поодиночке? — почти неслышно предложила Персефона.
— С выбыванием, — сказала Калла. — Или так, или кому-то из них придется уйти. Они слишком громкие.
Адам и Ганси переглянулись. Ронан подергивал ремешки, которые носил на запястье.
— Что значит «с выбыванием»? — спросил Ганси. — Как это отличается от обычного гадания?
Калла продолжала говорить с Морой, как будто он не издал ни звука.
— Совершенно неважно, чего они хотят. Что есть, то есть. Либо так, либо вообще никак.
Мора все так же не отнимала пальца от шеи.
— С выбыванием — значит, каждый из вас берет из колоды Таро только одну карту, и мы истолковываем ее.
Ганси и Адам тоже переглянулись, вернее, провели глазами беззвучный диалог. Блю привыкла видеть, как такие вещи делали ее мать и Персефона или Калла, и не думала, что на это способен кто-нибудь еще. И еще от этого в ней пробудилась странная ревность; она хотела и для себя чего-то такого, связей такой силы, что при них слова вовсе не обязательны.
Адам резко и коротко кивнул, соглашаясь с тем, что могло содержать невысказанное утверждение Ганси, и Ганси сказал:
— Как вам больше нравится.
Между Персефоной и Морой завязался короткий спор, хотя, судя по всему, ни той, ни другой в данный момент не нравилось ровно ничего.
— Подожди, — сказала Персефона, когда Мора взяла свою колоду карт. — Пусть карты сдает Блю.
Блю не в первый раз предлагали извлекать карты из колоды. Иногда, в трудных или очень важных гаданиях, ее просили первой прикоснуться к колоде, чтобы прояснить сведения, которые могут содержать карты. На этот раз, взяв карты у матери, она отчетливо чувствовала внимание посетителей. Для того, чтобы произвести на них впечатление, она тасовала колоду довольно-таки театральными движениями, перекидывая карты из одной руки в другую. Она очень ловко делала карточные фокусы, для чего ей не требовалось никакого таланта к ясновидению. «Воронята» как загипнотизированные следили за мельканием карт, а Блю думала, что из нее могла бы выйти отличная фальшивая прорицательница.
Первым не вызвался никто, и она протянула колоду Адаму. Тот встретился с нею взглядом и несколько мгновений не отводил глаза. В этом движении было нечто энергичное, целеустремленное и куда более агрессивное, чем Адам проявлял в тот вечер, когда подошел к ней. Выбрав карту, Адам передал ее Море.
— Двойка мечей, — объявила она. Блю с испугом услышала у матери местный акцент, который внезапно показался ей очень провинциальным и звучал в ее ушах как признак необразованности. Неужели и речь самой Блю звучит так же?