Тогда надобно опять засесть на полгодика, до весны, и поработать”[>67 ИРЛИ.].
Даль здесь мало пишет о делах, которые привели его в Уральск, так как цель поездки была секретной. Зато он довольно обстоятельно рассказывает сестре о своей литературной работе. Опять упоминает “Памятную книжку для нижних чинов Императорских казачьих войск”, сообщает, что ему предложено написать такую же для солдат, только здесь уже должно быть не просто изложение правил службы, а занимательное чтение, которое будет развивать, просвещать, обучать не только военному делу, но и расширять кругозор, воспитывать патриотические чувства. Речь идет о будущей книге “Солдатские досуги”: «Посылаю тебе, при открывшемся случае, книжечку мою, которая наконец вышла. Кой-что выкинуто, но, спасибо, ничего не переменили. Она разослана во все казачьи войска. Теперь я приготовил: “Солдатские досуги”, книжка, которой выйдет, если Правительству будет угодно, несколько частей и которая назначена для солдатского чтения и заключает дельное и шуточное, забавное и поучительное, в коротких, перемежающихся между собою статьях. Не знаю, как она понравится».
Посвятив сестру в литературные планы, В.И. Даль завершает письмо словами: “Все это, и старания, и работа, и труды наши - все это так пусто; все пропадет как есть и, кажется, не стоило бы и начинать - но на что же дан человеку ум-разум и душа, если не на временное творение? Кто угодит на лучших современников своих, тот жил для всех веков и для потомства. А свыше сил своих никто не живет”.
В следующем письме, датированном 4 октября, он откликается на известие о гибели писателя-декабриста Александра Марлинского (А.А. Бестужева), убитого в стычке с горцами на мысе Адлер 7 июня 1837 г., высказывается о его прозе: “...сердце отстало от головы, если не силою чувств своих, то по крайней мере благородством. Между ним и Пушкиным, о котором ты поминаешь в то же время, в этом отношении была большая разница: этот грешил в свое время порывами молодости, легкомыслия и как бы на зло судьбе и людям, которые его огорчали и не понимали; тот готов был посягнуть на все. От этого они и не сошлись, и Пушкин его не жаловал...”
Как и в других письмах, он упоминает о переводах своих сказок и статей на немецкий язык, которые выполняла Паулина Ивановна. В этом письме, касаясь поговорок, которые нередко перекликаются в разных языках, он просит обратиться за помощью к зятю: “Петр Петрович знает много немецких поговорок, которые могут заменить русские”. Из этого же письма узнаем, что планировались переводы статьи Даля о построенном им мосте через Вислу, сказки о Чингиз-хане, заметки о русских пленниках в Хивинском ханстве. По этому поводу он пишет: «Сказка “Чингиз-хан” напечатана в “Сыне отечества” 1835, № 4; и она там с большими ошибками. Я пришлю ее списанную, вместе с описанием моста. Если поместишь в Немецкой Газете отрывок о невольниках наших в Хиве, то можешь сделать оговорку: “Молва говорит, что ныне правительство наше приняло меры для их освобождения, и если верить слухам, по- видимому достойным вероятия, то пленники наши будут вскоре возвращены в Россию...”». Есть здесь и сердитые замечания по поводу редакторских изменений, внесенных Сенковским в статью “О козьем пухе”, с которыми Даль не может согласиться.