Душевное его состояние оставалось тяжелым, тем более, что, посетив проездом Москву, где жила его любимая сестра, он понял, что Паулина Ивановна неизлечимо больна и проживет недолго. В письмах он старался подбодрить ее и внушить надежду на успешное лечение, 12 июня он писал, что радуется силе ее духа, который она сумела сохранить несмотря на долгую болезнь, и добавляет: “Только имей терпение - хотел бы я сказать, но не должен, потому что, конечно, у тебя его больше, чем у меня и у многих других”[>79 Там же.].
Из этого письма мы узнаем многое и о самом Дале. Он, как всегда подробно, рассказывает сестре о своей жизни, о матери, детях, о делах и планах. “У мамы, - пишет он, - все очень хорошо, по-другому я не могу сказать, смотрит за всем хозяйством, и за детьми и еще за массой гостей; так как с тех пор, как я вернулся из Петербурга, дом не бывает пустым, что мне, впрочем, очень приятно, так как это люди, с которыми я с удовольствием общаюсь”.
Здесь он имеет в виду приехавших в Оренбург моряка Л.Н. Бодиско, натуралиста А.И. Лемана, врача К. Розенбергера. Даль пишет: “Бодиско прибыл сюда двумя днями раньше меня; Штернберга я привез с собой, оба остановились у меня”. А вслед за ними для естественно-научного описания Оренбургского края и участия в устройстве Музеума прибыл натуралист А.И. Леман. Даль и его сестра знали его еще мальчиком в Дерпте, а теперь он стал знаменитым ученым. Дерптским другом был и К. Розенбергер. Даль пишет, что общение с ним его радует, а игра в шахматы, в которой Розенбергер большой мастер, очень развлекает.
Даль по-прежнему остро ощущает свою потерю и страдает от одиночества. Он пишет далее сестре: “Мои малыши здоровы; Арслан стоит как раз рядом и разговаривает со мной. Юлия, конечно, не говорит почти ничего, но понимает все, что входит в область ее понятий, очень живая и подвижная. Таким образом, все внешне идет своим чередом, но мне совсем не кажется, что я дома и прижился здесь в Оренбурге, как раньше, а будто я должен был бы снова найти, что нам не хватает. Но с этим, конечно, кончено; здесь нельзя сказать: ищите и найдете, стучите и откроется вам!”[>80 ИРЛИ. Отд. рук. 27.412/CXCVI6. Л. 10.]
При всей своей сдержанности он жалуется и в письме к А.А. Краевскому: “Не могу привыкнуть к одинокой жизни своей и едва ли когда привыкну, забуду прошлое и помирюсь с настоящим”. И среди окружающих его людей, с которыми сблизился за годы совместной службы, В.И. Даль чувствует себя не очень уютно, о чем свидетельствует письмо В.А. Перовского от 10 июня 1839 г.[