— Подслушивала, да? Ничего в доме от нее не утаишь. Знаешь, что о тебе говорят в столице? Что мне приходится выслушивать после очередного сорванного тобой, — он выделил это слово, — свидания? «Неуправляемая», самое мягкое и ласковое слово в твой адрес. Не думал, что доживу до того дня, когда найдется смельчак, который сам придет просить твоей руки. Эх, если бы этот юноша не был из семьи, которая вот-вот развяжет войну среди благородных родов, я бы уже бежал звонить друзьям, чтобы завтра же оформили все необходимые бумаги.
Я постарался не улыбнуться. Выходит не только у Таисии зря пропадет актерский талант.
— Вредный старик, — проворчала Таисия. — Вечно говоришь так, что не поймешь рад ты или огорчен.
— Рад я буду, когда внуков увижу, — парировал он. — А сейчас твой папа встревожен. За твою судьбу.
— Если бы ты проявил силу воли и послал род...
— Молчи! — он хлопнул по столу ладонью. — Забирай ее Кузьма. С глаз моих долой. Иначе она меня в могилу раньше срока сведет. А я еще с внуками понянчиться хотел перед смертью. Поэтому желаю вам семейного счастья и наследников побольше. Все, — он замахал на нас рукой, вторую прижав к груди напротив сердца, — ступайте, мне надо таблетку выпить.
---
Едва Матчин и дочка вышли из кабинета, Павел Николаевич выскочил из-за стола и в пару шагов оказался возле книжного шкафа. Сдвину несколько книг, он взял из потайного отделения старый громоздкий сотовый телефон без экрана и набрал длинный номер. После второго гудка в трубке послышались странные булькающие звуки, затем писк на высокой ноте, после чего послышался крепкий мужской голос.
— Сергеенко на связи.
— Семеныч, — сказал Павел Николаевич, хохотнув, — не пугайся, это я.
— Что тебе старый пень?
— Не старее тебя буду. Ты там посмотри, когда у тебя свободное окно в графике? Надо бы встретиться поговорить.
— Если не срочно, то на следующей неделе.
— Срочно.
— Тогда..., — задумчиво произнес он и на минуту замолчал. — Послезавтра с утра.
— Отлично. Ну а пока, перепиши все мои активы на Таю. И если я говорю все, это значит Все.
— Ты чего, помирать собрался что ли? — удивленно спросил Семенович.
— Не дождешься. Помирать я теперь совсем не собираюсь. Но активы перепиши. Сегодня же.
— Сделаю. Но послезавтра я за тобой свою машину пришлю. А й... хрен с тобой, завтра утром.
— Спасибо.
— Все, до связи. И из дома не ногой, чтобы!
В трубке пошли короткие гудки. Павел Николаевич улыбнулся от уха до уха и едва не пританцовывая вернулся к столу. Из самого нижнего ящика он вынул на свет тоненький фотоальбом, железную флягу и рюмку. Дунув в рюмку, он плеснул туда прозрачной жидкости из фляги и выпил одним глотком.