Князь Дмитрий был извещен о прибытии московских послов. Его раздирали противоречия: принять посланцев Алексия или дать от ворот поворот. С одной стороны, хлопоты сына в ставке Азиза могли увенчаться успехом, и ярлык на великое княжение вновь окажется в руках Суздаля! С другой… Дмитрий уже дважды с соромом был изгоняем из Владимира. Если Василий привезет лишь бумагу, не подкрепленную татарской конницей, – быть ему битым и в третий раз! Брат Борис ради признания Москвой его прав на Нижний Новгород не двинет с места ни пешца. Прочие удельные князья уже получили славный урок, и последовать участи галицкого и стародубского князей вряд ли кто захочет. И что останется? Старый Суздаль, из земель которого при новом нашествии московских ратей заберут в полон тысячи смердов? Выкупить их обратно не хватит серебра в опустевших кладовых. Ярость детей, которая в конце концов неминуемо обернется против отца? Бесславная и нищая старость?
Если же Алексий проявит милость и поможет вернуть Нижний, это было б неплохо. Город, по достатку своему и подчиненным землям уже не уступавший Великому Новгороду, питал бы серебром своего князя непрерывно. Крепкий союз с Москвою обеспечил бы защиту от степняков. Как быть, куда качнуться?
Дмитрий так окончательно ничего для себя не решил. Когда башенная охрана возвестила, что показался московский поезд, он приказал открыть ворота и ближним боярам встретить послов за стенами города. Сам же спустился с высокого крыльца лишь тогда, когда княжий двор заполнился фыркающими лошадьми, богато одетыми конными, возками, вооруженной немногочисленной охраной. Облобызавшись с Тимофеем Вельяминовым, Дмитрий широким жестом пригласил гостей в дом. На тот день был назначен лишь званый ужин, все деловые переговоры перенесли на следующее утро.
Длинный стол был уставлен рыбными и мясными блюдами, соленьями, пирогами, кашами, заморскими винами, хмельным светлым и темным медом. Но не было за ним того буйного веселья, что царило обычно во время богатых княжеских трапез. Суздальцы настороженно присматривались и прислушивались к московитам, те же опасались слишком захмелеть, памятуя, что они в этом тереме отнюдь не долгожданные гости. Казалось, хозяин лишь ожидал, когда закончится этот долгий ужин, и можно будет спокойно проследовать в свою спальню. Но Тимофей Васильевич был матерым переговорщиком и в нужный момент, когда заговорили о князе Дмитрии Ивановиче, притворно-горько вздохнул:
– Растет великий князь, править все больше учится. Одна только беда: унесла черная брата его Ивана! Ведаешь о том, Дмитрий Константиныч?