Иван, облачив неброское платье, в сопровождении одного лишь гридня отправился прогуляться по Кремнику и его округе.
В посаде под приречной стеной царило что-то непонятное. Возле небольшой деревянной церкви прямо на земле стояло два десятка домовин, вокруг кипел недоуменно-возмущенный народ, а на дверях церкви висел тяжелый замок. Священник стоял на возвышении, растерянно глядя на паству:
– Не волен я церковь открывать и требы вершить, родные вы мои!!! Митрополит Алексий своей грамотой повелел прекратить в граде все службы!
– Это за что ж такое над нами содеять-то решили?
– Что ж теперь, покойников без отпевания в землю закапывать?
– Может, Москва хочет, чтоб мы кресты поснимали да снова капище на горе поставили, стойно литвинам поганым? Так мы замогем, коли нужда приспичит!!!
– Кто церкви-то затворяет, скажи, батюшка?! Мы его живо за ворота вынесем!
– За что?!!!
Иван не выдержал. Растолкав локтями толпу, он встал рядом со священником, даже на миг не подумав, что разъяренная толпа может избрать его самого в качестве искупительной жертвы.
– Кого вы хотите за ворота вышвырнуть? Сергия Радонежского? Святого своего? А князя Бориса не желаете? Это ж по его воле котора со старшим братом идет нескончаемая! Борис не по праву русскому в городе сел, митрополит Алексий хочет помочь закону восторжествовать, а вы кресты с себя снимать надумали?
– Сергий? Сам Сергий?! – выкрикнул из толпы бородатый мужичина. – Не брешешь?
Иван истово перекрестился, достал нательный крест и поцеловал его.
Толпа пораженно замолчала, потом по ней побежали легкие волны шепота:
– Господи, неужто впрямь своего святого к нам призвал? Может, и мор теперь на убыль пойдет? А где его можно увидеть, где?
Иван почувствовал, как сердце вновь застучало ровно.
– Не ведаю, братцы! Может, другие храмы с Дионисием затворяет…
– В Печору! Айда в Печору, поклонимся Сергию!! Пусть град наш грешный благословит!
– В Кремник айда!
Гробы были оставлены, народ устремился вверх по горе. Лишь один священник остался на месте. Слеза скатилась по щеке и затерялась в седой бороде. Искоса глянув на Ивана, он тихо произнес:
– Пусть это будет моя последняя служба, но не могу я зреть тела неотпетые. Меня Мефодием зовут, боярин. Можешь повестить Дионисию аль самому Сергию, что раб грешный не смог исполнить повеление митрополита своего в точности!
Он повернулся к домовинам и прямо под открытым небом начал читать молитвы.
Иван с чувством легкого восхищения какое-то время смотрел на это печальное действо. Бормотнул скорее для себя:
– Я – мирянин, и не мое дело попов судить. Пошли, Кирилл!