Леша уже заказал бутылку сухого вина, графинчик коньяку и фрукты. Валюше он сразу налил вина, а на меня взглянул нерешительно.
- Что будете пить, Женя?
- То же, что и вы,- заявила я.
Тут я опять вспомнила о своей неподходящей внешности. И если мне незачем было играть перед Лешей, то здесь сидела еще Бессонова…
- Налейте мне коньяку.
Вообще-то я не любила крепких вин, но в институте, на всяких там междусобойчиках, приходилось пить всякое. Считалось правилом хорошего тона пить водку не морщась. У меня это получалось не хуже, чем у других.
Леша послушно налил мне коньяку. Мы чокнулись, я отважно выпила свою рюмку. Кажется, на Валюшу это произвело впечатление.
- Когда улетаете? - спросила я у Леши.
- Завтра.
Бессонова сразу низко наклонилась над своим бокалом, и слезинки закапали в вино.
- Ну, что ты, Валюша! Ну, не нужно, я же скоро вернусь.
- Скоро?.. Через два месяца.
- Ну и что - два месяца. Они знаешь как быстро пройдут. А как вернусь, мы поедем с тобой на юг.
Бессонова подняла голову и вытерла глаза.
- Насовсем?
- В отпуск. На месяц.
- Совсем бы отсюда уехать.
- Совсем меня не отпустят. А чем у нас здесь плохо? Вот зимой поедем в наш санаторий.
- Холодно здесь…
- Мы будем с тобой ходить на лыжах.
- Я не умею на лыжах.
- Да я тебя научу. Ты у меня еще так будешь ходить на лыжах…
Милый мальчик Леша… Он так хорошо сказал это: «Ты у меня!»
Невесело было все это мне слушать. Я предполагала, что не будет у них ни лыж, ни санатория… Независимо от того, узнаю я что-либо новое или нет. Зло уже совершилось, и за преступлением последует наказание. Они еще ничего об этом не знают, а я знаю, но уже ничем не смогу им помочь.
У меня появилось ощущение какой-то вины перед ними, перед Бессоновой за то, что мне лично не угрожает такая беда, как ей, потому что у меня воспиталось прочное чувство уважения к государственному добру, а у Валюши этого почему-то не произошло.
Я смотрела на ее глаза, набухшие слезами, и мне казалось, что она уже сама чувствует, ожидает эту страшную беду.
- Допьем!-Леша поднял рюмку.
- За хорошую вам дорогу! - пожелала я ему.
- За хорошую вам работу,-сказала мне Валюша.
Я не знала, чего ей пожелать, чтобы это не было ложью, и только молча кивнула в ответ.
Когда я вернулась домой, Петр Иваныч встретил меня в коридоре, молча покачал головой и пошел на кухню готовить кофе по-бразильски.