- Это вы точно помните? - спросила следователь Заплатова.- Что вам захотелось именно холодной во-ды, а не горячего чая, скажем? В тот вечер на улице было довольно холодно.
- Да, на улице было прохладно. Но нам столько пришлось повозиться, чтобы доставить Бессонову на пятый этаж. Потом я ее раздевала, укладывала в постель, и мне стало даже жарко. Хорошо помню, как взяла со столика стакан, отвернула кран, попробовала воду рукой и уже потом наполнила стакан.
- А где стоял чайник?
- На кухонном столике.
- Не на плите?
- Нет, на кухонном столике.
- А пока вы пили воду, что делал Колесов?
- Колесов сидел в кресле и пил вишневый компот. Потом…
Я замешкалась. Разговор подошел к таким вещам, о которых мне не хотелось бы упоминать, но и не говорить о них тоже было нельзя. Следователь Заплатова уловила мою заминку.
- Евгения Сергеевна,- сказала она,- мне, видимо, придется уточнить одну вещь…
Догадаться было нетрудно, и я сама пошла навстречу ей.
- Я понимаю вас. Нет, я равнодушна к Колесову. Более того, он мне неприятен. Он мой случайный знакомый, у меня нет личных причин как-то выгораживать его или защищать. Но он тоже не прикасался ни к чайнику, ни к плите. Пока я пила воду, он стоял за моей спиной.
- Вы могли его видеть?
- Нет.
- Тогда почему вы так уверены, что он, незаметно для вас, не мог протянуть руку и открыть кран?
- Потому… потому, что его руки лежали на моих плечах.
Следователь Заплатова промолчала. Конечно, все это плохо увязывалось с предыдущим заявлением, что Колесов мне неприятен, но объяснять я ничего не стала.
- Потом вместе с Колесовым мы вышли из кухни, вернулись в комнату. Бессонова спала. И тогда мы ушли… Да, перед тем, как выйти из комнаты, я приоткрыла форточку.
- Приоткрыли или прикрыли?
- Открыла. Открыла форточку настежь. Мне показалось, что в комнате душно.
- Это не мог быть запах газа?
- Нет, просто было душно. Я помню, как в форточку сразу подуло с улицы и я поправила на Бессоновой одеяло.
- Сантехник сказал, что форточка была закрыта. Он открыл ее сам, когда проветривал комнату.
- Вот как? Значит, Бессонова закрыла ее, когда вставала. Если бы форточка была открыта…
- Тогда, вероятно, Бессонову удалось бы спасти. Самое логичное - предположить, что погибла она от собственной неосторожности. Легко представить, как все произошло. Проснулась с затуманенной с похмелья головой. Налила чайник, поставила на плиту. Открыла газ и не зажгла. Прилегла в постель и уснула.
- Да, вероятно так,- согласилась я.- Надо было мне остаться у нее ночевать. Кто мог подумать…
- Скажите, Евгения Сергеевна, вы, когда укладывали Бессонову в постель, не обратили внимания, где стояли ее туфли?