О многом могла бы рассказать Валя Бессонова, но она уже не скажет ничего.
Живые участники шайки Аллаховой, связанные круговой порукой, будут помалкивать на допросах о своих старых грехах. И имя бывшего главного бухгалтера комбината может так и не появиться в материалах следствия.
Г. Бошко выйдет сухим из воды.
Рассуждая не как работник милиции, а просто по-человечески, я могла бы примириться с мыслью, что Г. Бошко уйдет от наказания как вор. Вреда он больше уже не принесет, ну и черт с ним! Пусть доживает свой век под подозрением, хотя и без наказания.
Но он тот самый человек, с которым я встретилась возле дверей Вали Бессоновой, и, возможно, он виновен в еще более тяжком преступлении.
Вот только доказательств у меня нет.
Я обязана, я должна отыскать эти доказательства. Есди они есть. А если они есть, то найти их можно только в непосредственной близости от Г. Бошко…
На складе меня уже поджидала Рита Петровна с целым ворохом накладных.
Во дворе стояла машина. Маша усердно ворочала фанерные ящики.
К Аллаховой я поехала сразу после работы.
Заранее зная, что там придется пить, я наведалась в свое «кафе». Оно оказалось закрытым. Никаких объяснений на дверях не было. А есть мне хотелось. Я спустилась с крыльца, решив подкрепиться в бутербродной ближнего гастронома.
В это время двери Главного склада открылись и в просвете пронзительно заголубел знакомый джемпер продавщицы.
Она была не одна. Ее провожала Аллахова.
«Вот оно как!» - запоздало сообразила я.
Мне очень хотелось послушать, о чем они говорят, но я побоялась, что меня заметят, и быстро отступила за угол. Там и стояла, пока по крыльцу не простучали каблучки и на дверях не звякнул отпираемый замок.
Как же я не подумала об этом раньше? Теперь поздно было сокрушаться. Буфетчица кафе, из окон которого я так внимательно наблюдала за дверями Главного склада, оказалась знакомой Аллаховой. Хорошей знакомой - случайных знакомых не провожают до дверей.
Мне оставалось только проверить свои подозрения.
Я вошла в кафе, неторопливо просмотрела меню. Кроме меня и буфетчицы, в кафе не было никого. Я взяла беляши и стакан кофе и пошла на свое место, возле окна. На этот раз я уже не смотрела на двери склада. Усердно жевала беляши и рассеянно поглядывала по сторонам, не выпуская из виду прилавок и буфетчицу. Буфетчица тайком наблюдала за мною, хотя это у нее получалось неважно - слишком заметно.
Как давно она начала следить за мной?
Вывод напрашивался один. Я сама была столь неосторожна, что в конце концов привлекла внимание буфетчицы. Она заподозрила что-то неладное и, вероятно, уже сообщила об этом Аллаховой.