— И каково же оно будет?
— Вот оно: я решила выйти замуж за Хьюберта, как только окончится война и он перестанет работать на вас, по крайней мере, официально. Что в этом плохого?
— Ничего особенного… кроме того, что я сомневаюсь в успехе этого начинания.
— Я причиняю вам много хлопот со своими идеями, не правда ли, по поводу любви, брака и прочих отклонений в этом роде, а вы и так обеспокоены происходящим. У вас хватает забот и без меня. Я очень люблю вас, Питер, и сержусь на себя за то, что невольно ставлю вам палки в колеса!
Куэйл расхохотался:
— Очаровательно! Но вы вовсе не способны ставить мне палки в колеса, Танжер. Разве что перышко… А самая крупная неприятность подстерегла меня вчера вечером, — добавил он погрустневшим голосом.
— Это что-то серьезное? — заволновалась Танжер.
— Весьма и весьма серьезное, — ответил Куэйл. — В сущности, это можно назвать катастрофой.
— Питер, я в отчаянии, поверьте! — Куэйл подозвал официанта и заказал еще кофе.
— Танжер, — сказал он. — Я всегда был с вами откровенен.
— Да, Питер, со мной вы были всегда сама откровенность.
— Хорошо, — сказал Куэйл, — и я хотел бы поговорить с нами в открытую. Приди вы ко мне ну хотя бы два дня тому назад и я, наверняка, порадовался бы за вас, хотя в том, что касается лично меня, я бы не почувствовал себя особенно счастливым, — он вымученно улыбнулся. — Да, я был бы счастлив за вас и Феллса, ведь я его очень уважаю. На свой лад он просто замечательный человек. Во всяком случае, по окончании войны, когда Феллс получил бы возможность заново начать жизнь, я бы первым сказал: «Будьте счастливы, дети мои!» Но сейчас это невозможно!
— Я вижу, — слабым голосом произнесла Танжер, — ведь произошло что-то очень серьезное!
— Совершенно верно, — подтвердил Куэйл. — И будущее Феллса теперь выглядит весьма проблематично. То есть настолько проблематично, что неизвестно, сможет ли он думать о любви и женитьбе независимо от момента. Даже после войны.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я не очень уверен, — сказал Куэйл, подыскивая слова, — но я вас предупреждаю, Танжер: Феллс, возможно, не останется с нами надолго. Я должен поручить ему задание, которое никто, кроме него, не сможет выполнить. Нужно, чтобы он довел дело до конца.
— И вы, Питер, ждете от меня, что я соглашусь его забыть?
— Не вижу причин, по которым вы должны его забыть, но вы должны понять, что это очень серьезное предупреждение, и принять его к сведению. И со всем согласиться.
Танжер не ответила. Она повернула голову, и Куэйл заметил, что ее глаза наполнились слезами. Она угрюмо спросила: