Он сидел в большом кресле, а рядом с ним на низеньком столике стояли ящики с сигаретами и бутылки с виски и содовой.
Со своими сдвинутыми к переносице и насупленными бровями Старик выглядел подобно разгневанному Зевсу.
Однако он довольно сдержанным тоном произнес:
— Положите вашу шляпу, налейте себе виски с содовой и берите сигареты.
Я молча подчинился.
Он также молча сидел, разглядывая меня. Затем сунул себе в рот сигару и медленно некоторое время попыхивал ею. Потом он вынул сигару изо рта и вновь поглядел на меня.
Я знал, что все это означает. Не было никакой информации, а Старик любил дельные сообщения. После последней нашей встречи с ним он не слышал от меня ни одного слова и сделал заключение, что кроме виски с содой, я ничем не занимаюсь. Техника Старика была всем известна. Он подбирал человека для определенного дела и был уверен, что человек этот верный, надежный и что на него он может полностью полагаться. Затем он отходил в сторону и ждал результатов. А результаты должны были быть. Во что бы то ни стало, а должны быть. В противном случае он становился весьма раздражителен и легко впадал в гнев.
По части достижения результатов он был очень требователен, и в данный момент, как мне казалось, намеревался проявить свою требовательность и по отношению к моей персоне.
Наконец он начал:
— Вас считают способным агентом и даже очень хорошим сотрудником. Вы числились в составе нашей наилучшей тройки агентов. Все это предполагает, что вы обладаете отличной организованностью, достаточным количеством мозгов и нужной в деле инициативой. Я сказал «предполагает». Вы поняли меня?
Я не мог сказать ничего, подумав только: «Что же… вы хотите ругаться и быть грубым? Ругайтесь и грубите. Ничего хорошего вам это не даст, а мне ничего плохого от этого не будет».
Он был прав, называя меня хорошим агентом. А что касается того, что я был лишь одним из трех лучших, — это он загибал. Старик хорошо знал, что я не один из лучших, а лучший, и это было особенно справедливо после того, как Сэмми выбыл из игры. В полдюжины стран я выполнил для Старика такие операции, которые не снились всем его другим агентам, вместе взятым. И он это отлично знал, как знал, что и я в этом хорошо разбираюсь. Однако я подавил нарастающую во мне обиду и принялся за виски. А виски было отличное! Оно было выдержанное, довоенного производства, с превосходным ароматом вина.
Старик продолжал:
— Предполагалось, что вы и Сэмми Кэрью представляете собой нашу лучшую группу. Так? Теперь попрошу вас взглянуть на вашу так называемую «деятельность». Кэрью нападает на чей-то след, разрабатывает какую-то важную операцию, дрожа от нетерпения, как невоспитанный пес перед охотой, требует вас, но дает себя уничтожить еще до того, как получает шанс ввести вас в курс дела, сообщить, в чем заключается суть операции, а она, как я все более убеждаюсь, хотя и не в курсе дела, очень значительна. Почему же вы, два таких сильных разведчика, будучи вместе ничего не сделали? Только потому, что вы оба, как бродяги, перепились в той компании, в которую попали в ночь перед его гибелью. Так это или не так?