Она стояла посреди комнаты и смотрела на меня, как будто не решалась заговорить.
— Если Сэмми Кэрью был вашим близким другом, то мне нечем вас обрадовать, — заговорила она наконец. — Вам будет лучше присесть, если хотите сигарету, то они на маленьком столике в коробке.
— Благодарю вас, — сказал я, усевшись за маленький столик, вынул из коробки сигарету и закурил.
Это были превосходные турецкие сигареты, ароматные и дорогие.
Я курил и ждал, когда она вновь заговорит.
— Вы не принадлежите к категории весьма любопытных людей, не так ли? Вы не кажетесь взволнованным и жаждущим узнать все о Сэмми Кэрью. Правда?
Я пожал плечами.
— Я не совсем понимаю вас, Джанина. Мне действительно необходимо сейчас услышать все о нем. Но я достаточно терпелив.
— Я ведь не говорила вам, что вы можете называть меня Джаниной.
— Но я совсем не думал над тем, как вас называть. На визитной карточке внизу стоит имя Джанина. Полагаю, что если вы не хотите, чтобы вас так называли, то вы должны на визитке написать свое настоящее имя.
Она ничего не ответила на это, а, грациозно повернувшись, подошла к дивану и уселась поудобнее.
При этом вновь на мгновение показалась очаровательная ножка, но я тут же убедился в том, что это произошло неумышленно. В этот момент ей было, по-видимому, абсолютно безразлично, какое впечатление она производит. Впрочем, я все же подумал, что Джанина зря растрачивает свое время на Берити-стрит, так как в качестве натурщицы она могла бы иметь уйму денег.
Джанина поднялась, подошла к столику, взяла сигарету, закурила ее от зажигалки, оказавшейся в кармане ее халата, и вновь уселась на прежнее место.
На этот раз она обратила внимание на то, что ее ноги видны мне и я ими любуюсь. Она тотчас же спокойно прикрыла их полами своего халата.
— Кэрью приходил сюда сегодня, — проговорила она.
— В котором часу?
— Это было ранним утром. Думаю, что около четырех часов. Но я не уверена во времени. Здесь он пробыл около часа.
Я молчал и вопросительно смотрел на нее.
— Затем он ушел. Когда он покидал этот дом, полисмен военного резерва видел его. Кэрью прошел по улице, повернул на Фела-стрит и начал пересекать площадь, на которой ведутся дорожные работы, поэтому она вся изрыта. Так вот, в тот момент, когда Кэрью переходил площадь, туда упала авиабомба. И грузовик, принадлежавший дорожно-восстановительной организации сорвался с места, и Кэрью оказался под грузовиком. Когда полисмен подбежал к нему, он был уже мертв.
Она замолчала.
— И это все? — спросил я.
— Да.
— А как вы узнали об этом?
— Полисмен полагал, что я являюсь родственницей Кэрью, и потому зашел ко мне и рассказал все то, что видел.