В первый раз Олянке не довелось самой бросить острогу, но в лодку она прыгнула. Кит поддал лодку хвостом, и охотницы искупались в холодной воде. В ладью вернулись через проходы. Если б Олянка когда-то не получила лечение чудесным сердцем-самоцветом, бултыхаться бы ей в волнах, но проход выручил и её. Охотницы во второй лодке зацепили кита несколькими острогами, наконечники которых были устроены так, что входили они в плоть легко, а назад их извлечь можно было, только вырезая с мясом. Засели они в теле зверя крепко. Олянка вдруг ощутила жалость к огромному животному... Но северянки ели китов, это была их основная пища, без которой они вряд ли прожили бы. Без надобности они не убивали, а ровно столько, сколько требовалось для пропитания. На самок с детёнышами-подростками не охотились.
— Ежели кто этот закон нарушит, его Белая Мать накажет.
Белую Мать, владычицу моря, северянки рисовали в облике огромного белого кита. Слушая рассказы бывалых охотниц, Олянка давала отдых усталому телу: на обратном пути ей пришлось побыть гребцом. Сгустился сумрак, на берегу горели костры. Разделывали тушу добытого кита, и тёмная кровь струилась в море. Олянку вдруг затошнило, комок подступил к горлу и долго не отпускал.
— Ничего, привыкнешь, — легонько похлопав её по плечу, сказала Брана.
Еду ей приносила супруга — рыжая кошка Ильга. Она кормила Брану сытными, жирными блюдами; оладьи купались в растопленном коровьем масле, каждая крупинка каши тоже плавала в жидком сливочном золоте, жареный гусь с румяной корочкой так и соблазнял впиться в него зубами...
— Жир — это основа жизни на Севере, — рассказывала Брана, то отправляя в рот ложку каши, то кидая туда истекающую маслом оладью. — Без него замёрзнешь и отощаешь. Вот, попробуй-ка китового жира! Пользу он несёт большую, нутро твоё смазывает, жилы кровяные будут крепкие и мягкие. Будешь есть его — тоска тебя оставит, а ведь когда темно кругом, на душу печаль нападает.
Олянка взяла брусочек, посыпанный солью и душистыми травами. Непривычен был его вкус, но из-за питательности она ела его, дабы подкреплять силы. Так же ей полагался приличный кусок китового мяса, и она, разрезав его на тонкие ломтики, поджаривала на углях. И всё же Олянка изрядно страдала от голода. Новой жизни внутри требовалась пища, ненасытному зверю всё было мало, и спалось ей плохо. Несколько раз она пробуждалась от тоскливого жжения в животе.
— А чего тебе невеста твоя харчи не носит? — спросила Брана.
— Она не знает, что я тут работаю, — ответила Олянка. — Коли бы узнала, не обрадовалась бы, наверно.