— Отнюдь не пустяки, — возразила Леглит, доставая из кошелька три серебряные монетки — по одной за каждую стрижку, и небрежно высыпала их в заискивающе и благодарно подставленную горсть. — Не люблю оставаться в долгу. Вот, возьми — за две предыдущие и за эту. Теперь мы в расчёте. — И добавила, напоследок бросив прищуренный взгляд в зеркало и тронув пальцами бархатисто-замшевый висок: — Пожалуй, в следующий раз я к тебе загляну ещё не скоро.
— Благодарю, госпожа, хорошего дня! — пролебезил вслед ей цирюльник, кланяясь чуть ли не в три погибели.
— Хорошего дня, сударыня! — расшаркался и подмастерье.
Холодно кивнув и водрузив треугольную с чёрным пёрышком шляпу на остриженную наголо голову, Леглит вышла из мастерской под яркие лучи солнца Яви. Оно уже начинало припекать, но ветерок обдувал виски и затылок ласково и приятно до мурашек. Нельзя сказать, что Леглит была потрясена своей новой «причёской», скорее, испытывала некоторое смущение. Непривычное ощущение свежести, лёгкости и прохлады окружало голову. Впрочем, под шляпой отсутствие волос не так уж бросалось в глаза, убор придавал её голове завершённость, как кровля венчает здание. Чёрный кафтан с двумя рядами крупных пуговиц облегал её фигуру, спереди доходя до пояса, а позади спускаясь волнистым подолом до колен. Она носила брюки расцветки «соль и перец» и высокие сапоги из чёрной замши, чёрный шейный платок закалывала небольшой скромной булавкой с прозрачным, как росинка, камнем — горным хрусталём. Даже на работе её костюм оставался всегда опрятным.
Сказав, что она уже завтракала, Леглит солгала: в её желудок этим утром пролилась лишь вода. Проходя под окнами, она услышала звучный голос своей наставницы:
— Леглит! Уже спешишь навстречу новому рабочему дню? И опять на пустой желудок, я полагаю?
Женщина-зодчий подняла голову и улыбнулась.
— Натощак мне лучше работается, сударыня.
— Ну уж нет, так не пойдёт, — засмеялась в окне прекрасная золотоволосая Олириэн, блестя на солнце прохладной синевой глаз. — Поднимайся-ка к нам и присоединяйся к завтраку. Тут, кстати, тебе передали гостинцы.
— Что за гостинцы? — нахмурилась Леглит, сердцем чувствуя тёплое содрогание.
— А ты поднимайся — и сама увидишь, — ответил ей мягкий смешок наставницы.
Леглит поднялась на второй этаж, в обеденную комнату. Там, за грубым, тяжёлым деревянным столом собрались навьи-зодчие, трудившиеся над восстановлением Зимграда. Проста была их утренняя трапеза: серый ржано-пшеничный хлеб с маслом, мёд, яйца всмятку и отвар с молоком. Стол украшала, сияя ярким пятном в солнечном свете, корзинка, полная спелой черешни — первых, самых ранних летних плодов. Олириэн, сияя мягкой улыбкой во взоре, молвила: