Рыбу к своему столу девочки-кошки ловили сами, а мясо, масло, крупа, яйца, мука и молоко доставлялись из дворца Огнеславы. Всё прочее приносил обильно плодоносящий сад и огород. Гледлид считалась на государственной службе, так как книгопечатня находилась в ведении Огнеславы; часть своего жалованья она получала деньгами, а часть — вышеперечисленным съестным. Их дом был полной чашей.
Задумав к вечерней трапезе испечь пироги с земляникой, Берёзка поставила тесто. В погребе на льду лежала вчера пойманная Ратиборой рыбина, её тоже можно запечь со сметаной и душистыми травами. Прикинув всё в уме, Берёзка кивнула самой себе и принялась накрывать на стол. Всё было уже готово.
— Радость моя, всё это чудесно, — сказала пожаловавшая в трапезную Гледлид. — Но не могла бы ты ко всему прочему сделать ещё яичницу-болтунью с луком? Ужасно хочется яиц.
Крутившаяся белкой на кухне Берёзка только что присела перевести дух. Впрочем, устала она не настолько, чтобы отказать Гледлид в её просьбе. Привыкшая лишь к умственному труду навья не знала, с какой стороны подойти к сковородке, а уж выпечку пирогов и создание прочих блюд вовсе считала загадочным чудом; у себя на родине она жила в таком же доме-помощнике, который и стирал, и убирал, и готовил, так что Гледлид не имела малейшего представления, как всё это получается. Еду она умела только есть, но не стряпать. Платье она заказывала у соотечественника-портного, лишь изредка одеваясь в белогорский кафтан, а в остальное время предпочитая одежду привычного навьего покроя. Берёзка шила себе наряды сама.
Яичницу навья просит? Что ж, будет ей яичница. Взмах тонких пальцев — и мерцающей силой волшбы яйца сами разбились в миску, взболтались и устремились было на сковородку... Тьфу ты, смазать забыла! Щелчок пальцами — и яйца зависли в воздухе, окружённые облачком переливающихся искорок, а Берёзка бросила на сковороду кусочек масла. Оживший нож уже услужливо нарезал полукольцами луковицу, и вездесущие искорки подстелили под яйца луковую подушку.
— Совсем обленилась с этой волшбой, — вздохнула хозяюшка-кудесница, глядя, как яичница шипит и пузырится. — Уж ничего своими руками поднять не хочу.
— Угу, — согласилась с ней сова на ветке за окошком.
Берёзка хмыкнула, подбоченившись, оглядела свои пальцы и ногти.
— «Угу»-то, может, и «угу», но с другой стороны — руки чистые остались, — рассудила она. — Как оставаться белоручкой и при этом делать всё по дому? А вот так!
И Берёзка, рассыпав по кухне бубенцы серебристого смеха, швырнула на облачке из волшбы тарелку на стол, а сверху тем же способом шлёпнула в неё готовую яичницу.