Куница потушила тлеющие угольки снегом, и их обступила тьма.
— Ну, пошли, — сказала девица-оборотень. — Тащить тебя опять придётся: ты ж в темноте пока видеть не умеешь.
Олянку снова взвалили на плечо и понесли с быстротой ветра.
*
В голубых рассветных сумерках из усадьбы Ярополка, свёкра Олянки, выдвинулся конный отряд. Ловчий, опытный человек лет сорока, с сединой в рыжеватой бороде, дал собакам понюхать платок Олянки и приказал:
— След! Искать, родимые!
Собаки кинулись по следу, а ловчий вскочил в седло. За ним скакал сам Ярополк — небольшого роста, но кряжистый и могучий, широкоплечий воин. В его тёмной бороде поблёскивал иней седины, глаза мерцали из-под суровых бровей зорко и жёстко. От него не отставал русоволосый молодец лет двадцати двух, пригожий, с негустой и мягкой, почти юношеской бородкой. Он был бледен, в его осенённых болезненными тенями серовато-голубых глазах влажно блестела тревога и боль.
Усадьба осталась далеко позади, вокруг темнели стволы погружённых в зимний сон деревьев. Встречались ели, чьи лапы низко поникли под тяжестью снега... Собаки бежали по следу, пока наконец не остановились. Их хриплый лай спугнул снегирей, и те вспорхнули с веток.
— Ну, что тут? — спросил Ярополк, придерживая горячего, пляшущего на месте коня.
Ловчий соскочил с седла и принялся изучать следы. Был он вдумчив и сдержан, немногословен, дело своё знал.
— Худо, господин-батюшка, — отозвался он. — Видишь следы эти большие? Оборотень это. Марушин пёс тут был.
Его широкая, жилистая рука показывала пальцем на глубоко вдавленные следы огромных лап.
— И не один оборотень был, а двое, — продолжал он. — Вон, вон, следы поменьше. То, видать, волчица. Дрались они тут.
— А Олянка? Олянка что? — не утерпел молодец, совсем побелев — даже губы посерели.
Ловчий прошёл вдоль следов, ведущих к дереву, неторопливо переступая по снегу крепкими и сильными ногами с выпуклыми икрами.
— Вот она ползла... Сюда, сюда... Вот у дерева сидела. А вот волчица, похоже, перекинулась в человека, к ней подошла: следы уж человечьи. А вот они уходят отсюда вдвоём.
Ловчий проследил путь Олянки и её спутницы-оборотня до большого сугроба.
— Дальше след обрывается, — сказал он. — Марушины псы умеют над землёй ходить, отпечатков своих лап не оставляя. С этого места, видно, волчица Олянку на себе понесла. Не выследить нам их дальше... Кустов тут нет, а то бы ветки остались обломанные — хоть какой-то знак. А так... Увы, господин-батюшка.
— Дядя Лис, ищи! — вскричал отчаянно бледный молодец, соскакивая с коня и хватая ловчего за плечи. — Сделай возможное и невозможное! Только найди мне её!..