— Не знаю, — он пожал плечами и грустно улыбнулся. — Я спросил просто так.
На улице Нену ждала машина.
— Подвезти тебя до Доувер-стрит?
— Нет, спасибо. Я прогуляюсь.
— Прекрасно. Тогда счастливого пути.
— Спасибо. Увидимся, когда я возвращусь, — Рамон коснулся губами ее щеки и подождал, пока Нена сядет в автомобиль.
Он увидится со мной, когда возвратится! — сердито пробормотала она про себя, глядя вслед Рамону. — Это мы еще посмотрим.
Однако Нене пришлось признаться себе, что она испытывает большое облегчение оттого, что Рамон возглавляет руководство делами дедушки и она не оказалась оставленной на растерзание вкрадчивым велеречивым юристам, которые почему-то вызывают у нее инстинктивное недоверие.
Затем Нена вспомнила о слове, которое она дала донье Аугусте, и вздохнула. Ей очень неприятно рассказывать кому-либо о своей беременности, прежде чем об этом узнает Рамон. Но, с другой стороны, у нее была такая возможность, и она не воспользовалась ею. Ну, хорошо. Придется признаться донье Аугусте и надеяться, что она сохранит это в тайне. Нена инстинктивно чувствовала, что может положиться на мать Рамона, которая вызывает у нее большое доверие. И она знала, что донья Аугуста говорит ей правду: у нее действительно беспристрастное и реалистичное мнение о своем сыне.
Нена взяла телефон и договорилась, что приедет на Итон-Сквер через несколько минут. Когда она появилась, донья Аугуста уже поджидала ее.
— Входи, дорогая. Давай выпьем по чашечке чая в гостиной. — Она сказала несколько слов дворецкому и провела Нену в небольшую уютную комнатку с диваном у окна, на котором лежали подушки с цветочным узором. Очевидно, это был уголок, предназначенный только для доньи Аугусты.
— Как здесь мило! — восхищенно воскликнула Нена.
— В доме, наполненном мужской энергией, мне нужно иметь что-то женственное, — рассмеялась мать Рамона.
Присядь, милая, и расскажи, что сказал врач.
Нена послушно села на мягкий диван и сделала глубокий вздох.
— Это правда, — торопливо проговорила она, — я беременна. Ребенок родится в апреле.
— Поздравляю, дорогая моя! Это чудесная новость. Когда ты собираешься сказать Рамону?
— Не знаю. Это… это так трудно. Я хотела сказать ему за обедом, но…
— Вы обедали вместе?
— Да. В ресторане. Мне захотелось съесть ростбиф.
— А-а-а!
— По правде сказать, я не знаю, что делать, внезапно Нена разразилась слезами, которые, несмотря на все усилия, она не смогла удержать. — Я н-не знаю, что со мной, — захлебываясь от слез, она тщетно искала несуществующий носовой платок. — Как будто я лишилась рассудка.