Это срочный вызов, подумал Рамон Вильальба. Сидя верхом на горячем жеребце по кличке Пассо Фино, он нахмурился и охватил взглядом безбрежную зеленую сельву, в которой паслись несколько тысяч голов крупного рогатого скота.
Все они находились в его единоличной собственности. Животных явно не волновало, что их владелец снова собирается взойти на борт самолета, принадлежащего его компании в Буэнос-Айресе, и направиться в Лондон.
В последнее время отец редко вызывает его. В конце концов, Рамону тридцать два года и он уже давно стал взрослым. Так что дело, должно быть, важное и мешкать нельзя.
На мгновение он ощутил смутное беспокойство. Не вызывают ли его по причине ухудшения здоровья одного из родителей? Нет, этого не может быть. Мать, с которой у него удивительно близкие, доверительные отношения, не стала бы ничего скрывать от него. Не теряя времени, Рамон пустил коня в галоп и через некоторое время увидел изящные очертания своей гасиенды. Заходящее солнце окрашивало древние глинобитные стены в красновато-коричневые тона. Вскоре Хуанито, слуга, уже упаковывал чемоданы своего хозяина.
Двадцать четыре часа спустя Рамон прибыл в дом своей семьи на Итон-Сквер. Он сидел в кабинете отца, пытаясь осознать значение того, что только что услышал.
— Но это совершенно нелепо! — воскликнул он, запуская руку в густые черные волосы и тряся головой. — Если я не ошибаюсь, Нене Карвахаль нет двадцати лет, она же еще девочка! Как вы со старым доном Родриго можете думать о том, чтобы выдать ее замуж?
— Прекрати, Рамон! Не строй из себя ханжу.
Можно подумать, будто ты никогда не слышал о браках по расчету.
— Во всяком случае, не о таком, как этот! — с горячностью возразил Рамон. — Не понимаю, почему это пришло вам в голову. Если Нена как-то воспринимает меня, то, вероятно, только как…
— Чепуха! — оборвал его отец, безупречно одетый мужчина, приближавшийся к своему восьмидесятилетию. — Уверен, что она не помнит тебя, и это, возможно, к лучшему.
— Чудесно! — саркастически заметил Рамон.
— Для этого брака есть очень серьезная причина.
— Неужели? И какая же, интересно? — надменно подняв густые черные брови, осведомился сын дона Педро Вильальбы.
— Короче говоря, дон Родриго, ее дедушка, умирает.
Рамон нахмурился.
— Что с ним?
— Боюсь, у него рак. Ему осталось жить не больше шести месяцев. Ты можешь представить, что произойдет с этой девушкой, если она останется одна-одинешенька, имея огромное состояние, которое унаследует от деда? Не говоря уже о том, что кому-то необходимо управлять империей Родриго, — добавил он, бросив на сына быстрый острый взгляд.
