Мой любимый враг

Открытая спортивная машина резко затормозила на подъездной аллее замка Сент-Эгнен-сюр-Шер. Распахнулась передняя дверца, и через секунду высокая черноволосая девушка уже бежала по посыпанной гравием дорожке. У входа ее ждал дворецкий, седой и почтительный, каким и положено быть дворецкому в старинном аристократическом замке.

— Здравствуйте, мадемуазель Николь. Очень рад вас видеть. Жаль, что под родной кров вас привели столь печальные обстоятельства.

Девушка сбросила ему на руки светлый плащ и осталась в элегантном серебристо-сером костюме.

— Как мама, Огюстен?

Дворецкий печально склонил голову:

— Врач сказал, к ночи следует ожидать самого худшего.

Красивое лицо девушки на минуту исказилось, но она быстро взяла себя в руки:

— Неужели так скоро?

— Сожалею, мадемуазель Николь, но врач выразился вполне определенно.

— Отцу дали знать?

— Господин граф прибудет в Тур восьмичасовым поездом. Жан, шофер, встретит его на вокзале.

— А мой брат? Люк здесь?

— Мсье Люк приехал два часа назад и сейчас у постели вашей матушки.

Николь провела рукой по лбу:

— Почему вы не вызвали меня раньше? Дворецкий склонился еще ниже:

— Все произошло так внезапно. Мадам чувствовала себя вполне здоровой, еще два дня назад она собиралась съездить на неделю в Париж по делам благотворительности. Вчерашний приступ был для всех неожиданностью.

— Диагноз подтвердился?

— Господин Шарден, лечащий врач вашей матушки, констатировал инсульт и паралич.

Девушка с трудом сдерживала слезы.

— Мама в сознании? Она может говорить?

— С трудом. Но ее светлость уже несколько раз спрашивала о вас.

— Хорошо. Тогда я пройду прямо к ней.

Взбежав по неширокой каменной лестнице на второй этаж, — Сент-Эгнен был выстроен в одиннадцатом веке и поражал воображение скорее древностью, чем величием, — Николь быстро прошла через анфиладу низких мрачноватых комнат и остановилась у дверей материнской спальни.

Спальней графине долгие годы служила так называемая «королевская комната». По старинному обычаю все французские аристократы обязаны были устраивать в лучшей комнате замка спальню для короля, на тот случай, если Его Величество вдруг соизволит посетить своего вассала. А поскольку Франция давно уже жила без монархии, королевская спальня в Сент-Эгнене служила спальней хозяйке замка.

В большой комнате, обитой голубым шелком и оттого казавшейся какой-то нереальной, все окна были наполовину прикрыты тяжелыми синими портьерами. В огромном зеркале, стоявшем напротив дверей, отражалась широкая постель под шелковым балдахином, тоже синим.

С одной стороны постели сидела медицинская сестра, пожилая румяная женщина. Ее пышущее здоровьем лицо и полная фигура как-то не вязались с полутьмой этой призрачной спальни. Зато брат мадемуазель Николь, Люк де Бовильер, вполне вписывался в обстановку. Невысокий и худой, с вялыми чертами бледного анемичного лица, Люк тоже казался призраком, таким же нереальным, как и вся спальня, как и лежащая на постели седая худая женщина. Узкое аристократическое лицо с орлиным породистым носом утопало в подушках, поверх одеяла лежали руки со скрюченными пальцами, похожими на когти хищной птицы.