Однако в то памятное лето Жанна Сергеевна, собираясь в долгую поездку по Германии и Скандинавским странам, договорилась с подругой и отвезла Ларису к ней на дачу в Перхушково: нечего ребенку в душном городе околачиваться. И Владимир Анатольевич в кои-то веки оказался предоставленным самому себе…
До сих пор Жанна Сергеевна не знала, был ли он раньше знаком с этой Любочкой или познакомился только тем летом. Однако, вернувшись в конце августа в Москву, она вскоре заметила, что мужа ей словно подменили. И всегда-то задумчивый, Владимир Анатольевич стал до невозможности рассеянным и каким-то нервозным. Все его раздражало, даже на Ларису иногда покрикивал, а с женой отмалчивался. Это было странно, потому что внешне никаких поводов для раздражения решительно не наблюдалось. Наоборот: из поездки Жанна Сергеевна привезла достаточно денег, чтобы безбедно прожить как минимум полгода, ребенок начал учебный год с пятерок, а в конце сентября подвернулась возможность наконец вступить в кооператив и через год заиметь отдельную квартиру. Правда, к сожалению, не в центре, но и не на такой уж окраине, на улице Подбельского. А с другой стороны, и хорошо, что не в центре, на центр бы денег не хватило. Владимир Анатольевич выслушал соображения о кооперативе без восторга, лишь головой кивал, но Жанна Сергеевна и тут ничего не заподозрила. А надо было бы, надо было бы…
Сообщение мужа, что он полюбил другую, поразило Жанну Сергеевну как гром среди ясного неба.
На дворе стояла чудесная осень, один из тех тихих, безветренных октябрей, какие в Москве случаются раз в десять лет. И вот в такой прекрасный осенний день, золотой от солнца и падающей листвы, в день, когда небо было почти таким же ярко-синим, как летом, а в темной воде Патриарших плавали кленовые кораблики, Владимир Анатольевич сложил чемодан и ушел от своей жены Жанны Сергеевны и от своей дочери Ларисы к какой-то неизвестной Любочке. Бывает же такое — за неполных три месяца эта Любочка стала вдруг ему дороже всех на свете.
Жанна Сергеевна не стала устраивать скандалов, разборок и выяснения отношений. Она молча подписала все бумаги, необходимые для развода, молча собрала оставшиеся вещи мужа и передала их друзьям — порога их комнаты на Патриарших он больше не переступит. С Ларисой может видеться, если хочет, где-нибудь в другом месте, но Жанна Сергеевна встречаться с ним не намерена.
Она, конечно, молчала, но кто бы знал, чего стоило ей это молчание! За следующие два месяца она похудела на десять килограммов, и теперь все концертные платья болтались на ней как на вешалке. Да что там платья — Жанна Сергеевна забросила работу и репетиции и теперь целыми днями сидела дома, бледная, худая, тень прежней уверенной в себе Жанны. Не то чтобы она безумно любила мужа, нет, их брак всегда был довольно спокойным, но такого удара по самолюбию, по женской гордости ей еще никогда не наносили.