В последний перед отъездом вечер Лариса в одиночестве сидела за чашкой кофе в маленьком баре над обрывом, у самой балюстрады, и любовалась открывающимся отсюда видом на океан. Но одиночество ее длилось недолго.
Сзади послышались шаги. Некто на секунду остановился, потом направился к Ларисиному столику. Когда этот некто подошел почти вплотную и встал у. нее за спиной, Лариса, не оборачиваясь, спросила:
— А где Алла?
— Спит, — ответил Владик. — Дрыхнет без задних ног.
Лариса соизволила обернуться и через плечо насмешливо посмотрела на Владика:
— А ты что же? Не устал?
— Нет, — Владик насупился. — Пожалуйста, не надо обращаться со мной как с ребенком.
Она тут же сменила тон и мягко улыбнулась:
— Извини.
Владик поставил свою чашку кофе на столик и присел рядом с Ларисой. Какое-то время они молчали. Светила полная луна, золотая, какая бывает только в южных широтах, и по океану бежала лунная дорожка.
Лариса мечтательно вздохнула:
— Как красиво… Сколько раз это видела, и все равно — просто дух захватывает!
Владик взглянул на нее. В сумерках глаза его казались совсем темными, и выражение их невозможно было разобрать. Интересно, о чем он думает? Впрочем, Лариса, кажется, догадывалась, о чем. Но надо его еще немножко подтолкнуть…
И опять в ней словно бесенок какой-то поселился. Лариса еще раз вздохнула, опустила ресницы и тихо сказала:
— А может быть, сегодня я просто более восприимчива к красоте. Ведь многое зависит от того, с кем ты на это смотришь. А тебе… Тебе нравится здесь?
Взмах ресниц, быстрый взгляд — и ресницы опять целомудренно опустились. Но этот взгляд свое дело сделал, Владика словно обожгло.
— Да… — пробормотал он, — да. Но… Мне кажется, это только потому, что ты рядом.
Владик запнулся, посмотрел на Ларису, словно испугавшись, что она прервет его.
Лариса молчала.
Уловив в ее молчании нечто вроде поощрения, Владик продолжил горячо и сбивчиво:
— Мне кажется, что это все придумано только для тебя. И вечер, и луна, и океан…
Он замолчал, потом тихо добавил:
— Если это все настоящее.
— Да?
— Так не бывает. Если я закрою глаза, то все исчезнет.
Лариса наклонилась к нему:
— Все. Но только не я. Протяни руку, коснись меня. Видишь? Я настоящая, я здесь, я с тобой.
В ее голосе была теплота, и томность, и еще что-то такое, чему нет названия и что заставляет мужчин терять голову. Владик смотрел на нее как завороженный. И тогда она приблизила свои губы к его губам…
Потом они спустились в парк. Лариса взяла Владика под руку, и они шли, прижавшись друг к другу, по освещенным дорожкам. Но, как известно, ночью луна лучше всего смотрится не с освещенной дорожки, а из запущенного, совершенно безлюдного уголка парка, заросшего роскошной южной растительностью. Именно в этот уголок Лариса и привела своего спутника…