— Это будет фотокартина, — сжалилась над ним Николь. — Называется «Гибель принцессы Дианы».
Люк только изумленно вздохнул. Николь пожала плечами:
— Что, неужели совсем непонятно?
— Честно говоря, не очень… А Диана-то где?
Николь хотела отпустить очередную колкость, но потом сменила гнев на милость и коснулась пальцем жемчужного ожерелья:
— Вот.
— А-а, — протянул Люк. — А колючая проволока, значит, Доди?
— Ну! Серый цвет — туннель, разбитая бутылка — машина, — пояснила Николь для глупого братца. Что ж делать, если у Люка отсутствует даже намек на фантазию!
Люк еще раз осмотрел будущую фотокартину, потом взглянул на Николь и робко заметил:
— Тогда бутылка должна быть разбита вдребезги…
— Ничего, и так сойдет!
Николь включила небольшой софит. В мертвенно-синем свете абстракция показалась Люку совсем уж несимпатичной, но на этот раз он благоразумно воздержался от высказывания своего мнения.
— Ты прямо сейчас собираешься это снимать? — поинтересовался Люк.
— Да нет, могу отложить. А что случилось? — Николь продолжала пристально разглядывать свой шедевр.
— Я хотел бы поговорить с тобой. Обсудить одно… ну, в общем, одну вещь.
Николь выключила софит и обернулась к брату:
— Догадываюсь. Что ж, давай поговорим.
Она вышла из-за ширмы и направилась в уголок мастерской, где было оборудовано нечто вроде гостиной. Люк поплелся за ней.
— Кофе хочешь?
— Давай.
Пока Николь возилась с джезвой и спиртовкой (хотя в мастерской были и газ, и электричество, почему-то варить кофе на доисторической спиртовке у художников считалось «шиком»), Люк старательно собирался с мыслями. И лишь когда они оба устроились на мягком кожаном диване с кофейными чашечками в руках, Люк приступил к волнующей теме. Так и не придумав деликатного подхода, он сразу взял быка за рога:
— Мы едем в Москву. Отец сказал мне, что уже заказал билеты.
Рука Николь непроизвольно дернулась, и коричневая жидкость пролилась на джинсы. Николь поставила кофейную чашечку на низенький столик перед диваном и сказала на удивление спокойно:
— Да, я знаю.
Люк поперхнулся от неожиданности:
— Знаешь? Давно?
— Мы обсудили это с отцом вчера.
Обсудили вчера! И даже не сочли нужным пригласить его на это обсуждение! От обиды круглые глаза Люка стали еще круглее, а нижняя губа сама собой выползла вперед. Николь коснулась его плеча длинными холеными пальцами:
— Люк, дорогой. Отец собирается жениться, и вполне естественно, что он хочет познакомить нас с нашей будущей мачехой. А также показать нам страну, откуда она родом. Мы решили, что будет лучше, если сначала мы все съездим в Москву, а потом она приедет сюда.