А вертолет спешил к Певеку. Через час с небольшим внизу уже виднелись огни райцентра. В аэропорт не пошли — время было дорого. Сели со снайперской точностью на лед бухты, в десяти метрах от больницы. И через считанные минуты хирург Салманов приступил к операциям, которые, замечу, прошли успешно; Пашкуров, Соловьев и Иванов выписались, вернулись на работу в свой совхоз, чувствуют себя хорошо.
Мои знакомые пилоты дружат давно, видятся ежедневно, но летают вместе не так часто. Все они мастера своего дела каких поискать и работают в разных экипажах.
— Но когда надо, — сказал мне Николай Герасимович Перевалов, заметно гордясь своими подчиненными, — они садятся рядом и выполняют любое задание. Да, любое! Ведь поисковый полет ночью в горной местности был для каждого первым. Им многое по силам, потому что они — коллектив, сформировавшийся в настоящем деле, пускай не сразу и не просто, но зато прочно и надежно…
Если вы окажетесь в беде, знаю, эти люди придут к вам на помощь первыми, придут без лишних фраз и поз, превосходно понимая, как облегчить вашу участь и спасти. Впрочем, они уверены: и вы поступите точно так же, случись что. Негласный арктический кодекс, который особенно чтут северные пилоты, врачи, отлично сознавая, кто они тут есть. Этот кодекс они несут и в другие, более теплые города, и даже в другие страны — отпуск у них немалый, а путешествовать северяне любят, — порой изумляя своими поступками тех, кто привык жить иначе…
И еще они знают: нет пурги, которая бы не кончилась, нет тумана, из которого бы не нашлось выхода; главное — держаться и идти вперед. Давно экипаж следует этому правилу.
А с обеда летчики распрощались до вечера. Началась опять будничная работа. Кто-то повез бочки с горючим на остров Врангеля, кто-то продукты в геологические партии в район рек Кэвеем и Эргувеем. На приисковом участке «Майский» вертолет с нетерпением ждала усталая вахта — людей нужно было отправить домой. Взлет, посадка…
Волокитин надевает плащ, прощается. На днях он улетает отдыхать в Югославию, жена Капитолина Николаевна — на Кубу. Но отпуск кончится, и они снова будут там, где ждет командира его экипаж, где безморозных дней в году лишь тридцать, где обрушивается на маленький город злой «южак», порой сбивающий с ног, срывающий крыши, и где первые корабли навигации встречают смехом, музыкой и криками «ура».
Волокитин скажет:
— Погоду экипажу, синоптик.
— Даю, командир, — ответит Волокитина.