Женственность была, и желание встретить человека, способного быть верным до конца жизни, не проходило. Только плохо верилось, что такой человек есть на земле. За свою долгую одинокую жизнь Зоя Николаевна не раз и не два пыталась поверить, что вот он, наконец-то, такой, какого ей надо. Но он оказывался таким, как все: приободрялся, веселел, когда на него обращали внимание женщины, слишком легко переносил разлуку с ней, короче говоря, жизнь его не сходилась на ней одной. Одни с годами смиряются, изменяют своим принципам, а требования Зои Николаевны к возможному спутнику жизни росли. С годами она не стала менее привлекательна, и желающих быть с ней рядом не убавлялось. Когда очередной роман обрывался, тот, кто покидал ее или был покинут, объяснял причину довольно просто: ревность. Как она не понимает, что ревность — это эгоизм, желание присвоить себе то, чего присваивать нельзя, — душу другого? Ей говорили это в лицо, и Зоя Николаевна не оправдывалась, пусть, но если твоя душа только твоя, забирай уж вместе с ней и свое тело. Ей нужна была душа не для того, чтобы хозяйничать в ней, а как гарантия верности. Она не была ревнивой, в ней жил страх, которым она заболела после ухода Толика.
Встреча с хирургом Горюхиным оскорбила ее и взбудоражила. Хотела поговорить с ним о состоянии Симочки, серьезно, обстоятельно, а налетела опять на то, что всем сердцем отвергала. «Вы верите в любовь с первого взгляда?» Пора, пора поглядеть на себя чужими глазами, пора всерьез задуматься, почему это тебе, немолодой женщине, задают такие вопросы. Может быть, на тебе большими буквами написана неприкаянная женская судьба? Так это очень случайная надпись. На самом деле ей на судьбу грех жаловаться: любимая работа, хороший сын, друг и отец Симочка. Так какого еще рожна? Сейчас черная полоса: Симочка в больнице, Миша уволился с работы, молчит, страдает, и у нее на работе неприятность: на съемках музейного зала фарфорового завода разбился уникальный подсвечник. Но это все ее беды. Толстяк Горюхин не смеет ко всему этому прикасаться. Какая все-таки наглость: «Приходите в субботу вечером. У меня дежурство, я вас буду ждать».
У соседки Серафима Петровича, натуры необузданной, грубой, только к одному предмету и одному слову жила любовь в душе. Предметом была квартира Серафима Петровича, а словом — «ладненько». Квартиру она блюла: убирала, перетрясала, мыла и наводила блеск, а «ладненько» самым кратким образом выражало эмоции Анастасии. Была Анастасия для всех, кто с ней имел дело, божьим наказанием. Ничего она не говорила и не делала в открытую и сама во всем видела подвох, тайный умысел против своей персоны. Трое детей, которые выросли рядом с ней, покинули отчий кров при первой же возможности. Дольше всех продержался муж, тихий, слабый здоровьем прораб-строитель. Но и он был вынужден подумать о своей старости: шесть лет назад развелся с Анастасией, женился в пригороде на женщине постарше себя и перешел на работу в совхоз. Анастасия после развода вернула себе девичью фамилию, но и мужнюю сохранила, стала Трошкиной-Ступаковой.