Каждый раз, прежде чем приняться за уборку в чужой квартире, Анастасия произносила свое «ладненько» и только после этого бралась за работу. Когда же принимала плату, то выговаривала любимое словечко вытянувшимися в ниточку губами, дескать, сколько дали, столько и дали, никто вам не судья. У тех, кто был вынужден общаться с Анастасией, от ее «ладненько» дергались мышцы на лице, но сказать ей, что она этим словечком режет людей без ножа, никто не мог. Анастасию воспитывать, вернее перевоспитывать, было уже поздно.
«Анастасия Гавриловна, выручайте! Ремонт закончили, основной мусор убрали, а довести до конца уборку — ни сил, ни времени».
«Безрукие, — ворчала Анастасия, — жить в квартирах хотят, а убирать должны другие. Умственный труд в гроб вас загонит раньше времени. Зарядку придумали, по радио под музыку ручками-ножками махать. Тряпкой бы помахали, — и деньги бы сберегли, и здоровью польза. — Она вытягивала душу, прежде чем сказать: — Во вторник приду. Ладненько».
За свою работу она заламывала высокую цену, но славилась честностью, а тем, кто об этом забывал, время от времени напоминала:
«Я пуговицы чужой не возьму, спичку несгоревшую с пола подниму и обратно в коробок вложу, мне и спичка чужая не нужна».
На пуговицы и спички она действительно не зарилась, а от квартир с дорогими вещами, особенно если эти вещи не лелеялись, а пылились, мялись, покрывались царапинами, страдала. Хозяев учила: «Вы бы продали свою мебель, пока за нее можно цену взять, и купили бы себе что попроще, вам же все равно что ломать, на что пятна насаживать».
Из всех детей кое-какие материнские чувства в ней тлели к младшему сыночку Коке. Кока работал шофером такси, был женат, имел трехлетнего сына. На свадьбу Анастасия подарила молодым свой старый телевизор вместе с тумбочкой, а себе купила цветной. Об этом подарке знал весь дом, так испереживалась Анастасия. Когда сын разводился, бурно, с битьем соперника, с вмешательством милиции, Анастасия охала и страдала только по телевизору, который изгнанный из тещиного дома Кока не сумел прихватить с собой. Она ходила стыдить невестку, присвоившую телевизор, и даже отнесла заявление в суд, но на другой день забрала, потому что невестка накатала встречное заявление о хулиганских действиях своего бывшего супруга Николая Трошкина и приложила справку медицинской экспертизы. Анастасия еще раз встретилась с бывшей невесткой, после чего они обе забрали свои заявления. У Анастасии после этой встречи осталось что-то вроде уважения к невестке: та исхитрилась не только отстоять телевизор, но и вытребовала себе тридцатку на воспитание сына, пока от Коки еще не поступили алименты.