— А зачем он вам?
— Ты мне эти шуточки брось! — прикрикнула Анастасия. — Я в этой квартире двадцать лет прибираюсь, я у Серафима Петровича лицо доверенное.
— А у меня без доверия, — Капитолина Сергеевна распахнула дверь. — И чтобы пока я тут — никаких уборок.
Дверь была открыта. На лестничную площадку выходили еще две соседские двери. Анастасия не стала посвящать соседей в конфликт и, бросив ненавидящий взгляд на Капитолину, направилась к себе.
И вот она, принарядившись, в фетровой шляпе, в новом демисезонном пальто, с красной сумкой, похожей на блин, появилась в «больничной зоне». Пришла, полная решимости отстоять свои права на все то, что останется после Серафима Петровича.
Увидела она его на дорожке. Беспощадным глазом определила его «еледыханность», хотя и разгуливал старик, не лежал на казенных простынях в палате. Увидела Зойку в беседке рядом с мужчиной в белом халате: прискакала, сорока, тоже не терпится узнать у врача, сколько еще папаша протянет. Только ведь не папаша, хоть и удочерил. А если завещание оставит на другое лицо, то и вовсе доченьке нечем будет вспомянуть папашу.
— Не принесла вам ничего, — сказала она, подходя к Серафиму Петровичу, напустив мягкость и сочувствие на свое лицо, — не знала, что вам можно кушать. А теперь вижу, все вам можно. Вы у нас герой, еще сто лет проживете.
Серафим Петрович приуныл, увидев Анастасию. Он весь был там, в беседке. Зойка, конечно, не выдаст приговор Горюхина, но он по лицу ее, по глазам поймет, о чем они говорили. Очень некстати принесло Анастасию.
— Присядемте, Серафим Петрович, в ногах правды нет.
Он покорно пошел с ней в глубь парка, где в полукружии берез лежал обструганный ствол дерева с выемками для сиденья. Сел рядом с Анастасией.
— Я вам желаю, Серафим Петрович, здоровья и скорой поправки. Врачи тут хорошие…
— Спасибо, благодарю, — перебил ее Серафим Петрович, — давайте ближе к делу. Как я догадываюсь, пришли вы сюда не просто меня проведать.
Анастасия обрадованно вздохнула, но ринуться сразу «в дело» побоялась.
— Что же, я просто так не могла прийти? За двадцать лет, Серафим Петрович, моей жизни для вас мне такие слова слушать обидно. И сейчас вы тут, а я всю вашу квартиру вычистила, вымыла. И еще усиленней буду содержать в чистоте, когда вы вернетесь из больницы. Потому что хочу, чтобы вы жили долго и были здоровыми.
Он уже понял, что явилась она неспроста, что-то ей от него надо, но не мог ей сказать: «Ничего не выйдет, голубушка, зря прихватили с собой этот пустой красный кошель». Что-то произошло с ним: Анастасия шевелила губами, но он ее не слышал. Только через какое-то время возник ее голос.