Мы договорились, что, когда Аня получит комнату или квартиру, мы продадим свой дом, переедем к ней, купим совместный кооператив или обменяем свой дом на жилищную площадь в Вашем городе, а потом съедемся с младшей дочерью. Если старшая дочь захочет, то и со старшей. Но, честно говоря, мы не верили, что старшая дочь захочет жить вместе с нами. Она давно оторвалась от семьи.
Теперь представьте себе, уважаемый товарищ директор, что происходит с двумя стариками, когда они не на словах, а на самом деле расстаются со своей любимой дочерью. Если скажешь, что свет померк, то этим ничего не выразишь. Каждое наше слово с утра до вечера было про дочь, как она, что с ней? Каждый день садимся и читаем подряд все ее письма. Новое придет, а мы, пока все старые не перечитаем, за новое не беремся. Помрачение получилось от чрезмерной родительской любви. Жена плачет, я креплюсь, говорю жене, что это у нас эгоизм, родили в старости, вот теперь и горюем, а жена мне отвечает: какой же это эгоизм, когда нам от нее ничего не надо? Мы хотим, чтобы она была жива, здорова, чтобы все у нее было хорошо, какой же это эгоизм? Эгоизм — это когда через любовь корысть имеешь, а мы хотим с ней жить, помогать, чтоб ей легче и лучше было. Чем мы виноваты, если наш весь смысл жизни сошелся в ней?
В последнем письме Анечка написала, что получила комнату, хорошую, с балконом, девятнадцать метров. Мы послали ей деньги, получила она их или не получила, ответа нет.
Мы не паникеры, знаем, если бы что, не дай бог, худое случилось, эта весть нас бы не миновала. Но почему она молчит? Передумала нас забирать? Нашелся человек, который стал ближе отца с матерью? Так мы и к этому готовы. Если хороший человек, мать с отцом никогда не помешают.
Мы просим вас войти в наше положение. Будьте отцом родным нашей Анечке, поговорите с ней вежливо, может быть, старшая сестра настраивает ее против родителей. Или сама стала нас забывать. Скажите ей, что когда нас не будет, она горько вспомнит эти дни, очень пожалеет, что отгородилась от нас. А если у нее появился человек, не посчитайте за трудность, вызовите его к себе и поговорите. Скажите ему, что если он такую девушку обидит, не будет ему прощения.
Очень будем ждать от Вас ответа, с поклоном к Вам и самыми сердечными пожеланиями, чтобы у Вас все были в семье здоровыми и на производстве было хорошо.
Родители Залесские».
Тетя Вера встретила его настороженно, придвинула табуретку, вытерла сиденье тряпкой.
— В ногах правды нет, Федор Прокопьевич, садитесь. Давненько не заходили. — Говорила и сверлила тревожным взглядом. — Теперь наш хлебный цех как сирота, начальство забыло про него, в газетах не поминают.