абы кто?» Но теперь, все еще под влиянием смурного настроения, не до конца рассосавшегося, я не стал спорить и только сказал:
– Пусть так. Однако потеря супругов не может быть чем-то объединяющим, типа совместного хобби.
В общем, ни Пегги, ни Айрин толком не посочувствовали. Пегги лишь поцокала языком, Айрин тотчас распрощалась и отправилась за покупками:
– Ладно, пока.
– Эта женщина, которую мне сватали, такая худая, что об нее можно порезаться, – бормотал я, открывая дверь перед Пегги. – И жует она только передними зубами. А печенье ее как будто из картона.
– Ты злой, – строго сказала Пегги. Поставила сумочку на стол и скинула пальто.
– Пегги, – помявшись, окликнул я.
– М-м-м?
– Помнишь, ты приносила овсяное печенье?
– Да.
– Такое крупными дольками, с шоколадной крошкой…
– И что?
– Там внутри были какие-то крапины, шершавые. Это не шоколад, не орешки, но что-то колкое. Типа камешков.
– Соевая мука. – Пегги повесила пальто на вешалку.
– Соевая мука… – повторил я.
– Чтоб белка побольше. – Она помолчала. – Это ж надо – заподозрил камешки в угощенье.
– Ничего я не заподозрил. Я сказал – типа камешков.
– Ты все прошляпишь, Аарон. – Пегги уселась за свой стол.
– Что я сделаю?
– Другой бы радовался, что женщина хочет с ним сблизиться. А ты все просчитываешь ее мотивы.
– О ком ты говоришь?
– Ты ничего не видишь. Ничего не замечаешь. И позволяешь ей пропасть втуне.
– Кому это я позволяю пропасть втуне? Ты о Луизе, что ли?
Пегги всплеснула руками.
– Нет, погоди-ка… – сказал я.
Но она отвернулась к компьютеру и яростно застучала по клавишам. Я потоптался, затем прошел в свой кабинет. Повесил куртку, сел за стол. Но работать не стал. Дверь я оставил приоткрытой и сквозь щель видел Пегги: спутанные волосы золотятся под светом потолочных ламп, белые кружева аккуратными водопадами сбегают по рукавам.
Мы были знакомы с первого класса. Я помнил ее особый чуланчик для чучел, ее оборчатые панталоны, выглядывавшие из-под юбки. (Одноклассники-грубияны дразнили ее «крошкой Бо-Пип».) И я, конечно, помнил, что она, неудержимая балаболка, всегда любила поговорить.
По выходным, как-то поведала Пегги, она непременно заходит в магазин хозтоваров, где седовласые приказчики всегда посоветуют, как поправить провисшую дверь и укротить загнувшийся край обоев. Кроме практической пользы беседы эти одаривали ее душевным покоем, возвращая во времена, когда был жив ее отец.
После утомительного рабочего дня она, пренебрегая вечерними новостями, баловала себя фильмами с Фредом Астером.
Свои наряды она не считала такими уж странными. (Так она ответила на весьма бестактный вопрос Айрин.) Это был ее способ хоть чем-нибудь порадовать окружающих.