– Похоже на своего рода эксперимент, – заметила Крылова, вольготно развалившись на двух сиденьях сразу. – На Алдае он проверял почти дошедших до черты, здесь – сильно отстающих.
– А что он делал на «Клондайке»? – поинтересовался Никита.
– Проводил очередной эксперимент с бомбой второго класса. Техногенной. И, как показали события, во всех случаях он бы преуспел, не сумей мы временно обезвредить эти самые кристаллы-бомбы.
– Временно?
– А что, нам уже понятен их принцип действия? Вдруг через секунду заработает и второй кристалл? Что будем делать, если и техника откажет?
– Я бы посоветовала искать Горски, – подала голос Крылова, – а то ведь мы совершенно не знаем, что он сейчас делает.
– Ищу его, – мрачно ответил Хасан, не выпускавший мобипом из рук. – Не нахожу. Исчез. Спрятался. Затаился.
Земля приближалась. Машина снижалась, а впереди, по прерии, насколько хватало глаз, неслось им навстречу стадо.
Сверху в воздухе держалось несколько неболетов: два-три – местных СМИ, и один – полицейский: для мнимого контроля над ситуацией. Егерских неболетов Никита не заметил, как не увидел он и машин простых зевак, решивших полюбоваться на небывалое происшествие своими глазами. Это коренным образом показывало разницу в менталитете между гражданином Российской Империи, считавшим, что всякое происшествие в стране касается его лично, и подданным СКША, уверенным в сверхъестественной силе правоохранительных органов. Кстати, последнее практически соответствовало истине. Как копы, так и пожарные СКША знали свою работу. И смертность в их среде была в разы выше, чем в прочих государствах. Статистика – упрямая штука. А все потому, что американцы традиционно играли в героев. Их воспитывали так из поколения в поколение. И они гибли от пуль гангстеров, горели в огне, рискуя там, где этого не требовалось. «Всякий риск должен быть уместен!» – вот что вдалбливали Никите в голову с первого дня. Если ты погиб – ты проиграл! Иногда лучше отступить, чем напасть! Не геройствуй понапрасну – твоя жизнь нам еще понадобится! Такими лозунгами пестрели стены учебных корпусов, и преподаватели, повидавшие жизнь, но не потерявшие ее, вдалбливали это в максималистские сознания юношей и девушек.
Герои нам не нужны, говорили они. Нам нужны люди, которые выполняют свою работу, а потом возвращаются домой.
А Мусульманский союз проповедовал третий путь – путь самопожертвования, путь отказа от земных благ. Хорошо, что в последнее время с ними вроде как удалось найти общий язык, а то смертники-самоубийцы, обвешенные взрывчаткой с ног до головы, уже которое столетие терроризировали и Землю, и новые миры.